Шатун

Сорока с Редедей ушли в Хабалов терем, Глузд же, порасспросив старожилов, выяснил, что эти двое здесь далеко не в первый раз. А урс Иллурд сказал Глузду, что Сорока служит старшему брату Великого радимичского князя Бориславу Сухорукому. Для мечника это стало откровением, но, надо полагать, еще большим откровением это могло бы стать для самоуверенного боготура Рогволда, который числит Сороку среди доверенных лиц. О чем Сорока договаривается с Хабалом, Глузд не знал, но, по его наблюдениям, в терем колдуна проследовали сначала Рада, а потом ее сердечный друг Хвет. Последнее вселило в Глузда надежду на раскрытие важной тайны.

— Давно Хабал знаком с Бориславом Сухоруким? — спросил Глузд у старика Иллурда.

— Хабал вырос в его доме, — охотно отозвался урс.

— А с ганом Митусом что его связывает?

— Ган Митус верный, хотя и тайный печальник Кибелы и желанный ближник нового бога, — пояснил Иллурд.

Глузд такому откровению старого урса даже не удивился, поскольку достаточно хорошо знал не только гана Митуса, но и его покойного отца гана Жиряту. Вряд ли Митуса привлекает радимичский стол, скорее всего, он замахнулся на каганскую булаву. И ради этой булавы он в очередной раз решил поменять веру и от бога Ягу переметнулся к богине Кибеле. Но неужели печальники этой богини настолько сильны, что готовы спорить не только с ведунами, но и с самим каганом Битюсом?

— Значит, грядут важные события? — спросил старика Глузд.

— Ждем только сигнала от Лихаря Шатуна, чтобы ударить всей силой, — охотно отозвался хорошо осведомленный Иллурд. — А людей у нас много, мечник, очень много.

Глузду имя Лихарь показалось знакомым. Лет двадцать назад гремел такой шалопуга в радимичских землях. Но, по слухам, посекли его хазары гана Жиряты.

— Лихарь ушел, чтобы вернуться в срок, — важно изрек Иллурд. — И этот срок уже близок.

Серьезные события, судя по всему, грядут не только в радимичской земле, но и в Хазарии. Очень может быть, что Глузд напрасно торопится покинуть стан колдуна. Кто знает, может, Рада не лгала, обещая мечнику место ближника нового бога. А компания ближников собирается солидная: Борислав Сухорукий, ган Митус и еще, надо полагать, немалая часть радимичских и хазарских родовых и племенных старейшин. Вот только захочет ли эта кичливая верхушка признать равными себе мечника и хазара? Несмотря на все проповеди Хабала, Глузд в такое преображение спесивых ганов верил слабо.

Хвет не обманул надежд мечника и по выходе из терема сразу же направился к изнывавшему от любопытства товарищу.

— Хватит бездельничать, Глузд, — сказал хазар, улыбаясь, — пора приниматься за работу.

— Лихарь Шатун подал сигнал к наступлению? — Осведомленность Глузда Хвету не понравилась, во всяком случае, он нахмурился и покачал головой:

— Лихарь предатель, а точнее, под его личиной скрывается совсем другой человек.

— Оборотень, что ли?

— Это и Хабал с Радой хотели бы знать, — усмехнулся Хвет. — Рада сразу же заподозрила, что Искар то ли сын, то ли близкий родович Драгутина, а Хабал стоял на своем: я-де Лихаря чуть не двадцать лет знаю, а Искар с ним ликом схож.

— И кто оказался правее?

— Оба правы. Просто Лихарь и боярин Драгутин — это один и тот же человек, который чуть не два десятка лет водил за нос и Хабала, и гана Митуса, и Борислава. А настоящий Лихарь, сын Листяны, давно уже в земле лежит.

— Ловок этот боярин Драгутин, — только и нашел что сказать Глузд.

— Хабал рвет и мечет, — продолжал Хвет. — Все эти годы он жил надеждой, что Лихарь найдет ключ к Листяниным схронам и вручит ему Слово, с помощью которого можно управлять богами.

— Твой Хабал безумец, — в сердцах бросил Глузд, — и Рада ничем его не лучше.

— Хабал пророк, — холодно возразил Хвет, — за такими идут простолюдины. А что до Рады, то она действует не по своему почину, за ее спиной стоят силы, способные вывернуть наизнанку и Русь, и Хазарию.

— Догадываюсь, — хмуро бросил Глузд. — Только какая нам в этом корысть?

— В мутной воде рыбку поймать легче, — без большой уверенности в голосе сказал Хвет.

— Вот мы с тобой этой пойманной рыбой и окажемся. Митус сядет на место Битюса, Борислав — на место Всеволода, а мы с тобой так и останемся мечником и хазаром.

— На место Рогволда может сесть малой Будимир, а первым мечником при нем будет его родович Глузд. Чем плохо?

— А ган Горазд?

— Горазд пока не участвует в заговоре, хотя не исключено, что примкнет. Но ты ведь и при Горазде будешь ходить в первачах. Ган в Берестене чужой, а у тебя там кругом родовичи.