Шатун

Более Торуса расспрашивать Рогволда не стал, тем более что как раз в этот момент в детинец приехала Макошина ведунья Всемила и сразу же привлекла к себе всеобщее внимание. Приехала Всемила не одна, а в сопровождении «белых волков» Божибора и Буривоя, которые не отступали ни на шаг от дочери Великого князя Новгородского. Кудесницу Всемилу и «белых волков» к князю Всеволоду пропустили сразу, а следом за ними туда же прошел и один из самых ближних к Велесу волхвов седобородый Бохос. Для Торусы не было тайной, что Бохос ревниво относится к кудеснику Сновиду и далеко не во всем с ним соглашается.

— Где Вузлев? — тихо спросил Торуса у боготура Скоры, подойдя к нему со спины. Скора вздрогнул, но к Торусе обернулся не сразу, а когда обернулся, то сказал глухо, отводя глаза в сторону:

— Зря ты приехал, у Великого князя к тебе доверия нет.

— Нужда позвала, — сказал спокойно Торуса. — Приехал ко мне смерд с дальних выселок и рассказал, что в Бориславовой усадьбе и в сельце Рогволда собрались до двух тысяч Хабаловых шалопуг и Митусовых хазар. По слухам, целят они на Берестень, оставленный Рогволдом без защиты.

— Рогволду я верю как самому себе, — холодно отозвался Скора.

— Я тоже верю в преданность Рогволда Великому князю, — усмехнулся Торуса, — но сомневаюсь в его разуме. На месте Всеволода я выдвинул бы дружину к Берестеню.

— Я передам твои слова князю, — кивнул головой Скора, отворачиваясь от настырного боготура.

Из слов ближника Великого князя Торуса заключил, что Рогволд либо солгал ему, либо сам был введен в заблуждение — великокняжеская дружина хоть и покинула стольный град, но к рубежам не выдвинулась, а таилась где-то поблизости, с неясной пока целью.

Остановился Торуса на постоялом дворе, чрезвычайно удивив этим хозяина. Видимо, здесь никак не рассчитывали заполучить столь значительного гостя, для которого открыты двери любого терема или дома в стольном граде.

— Знакомых встретил, — тихо сказал Садко сидевшему в раздумьях на лавке боготуру. — Бывшие мечники Твердислава, Брех и Глузд.

— Это те, которых Рогволд собирался повесить?

— Они самые, — подтвердил Садко. — Мечники хотят с тобой перемолвиться словом, боготур.

— Зови, — сказал Торуса, оглядывая выделенную хозяином горенку.

Отчаянные, однако, головы эти Глузд и Брех. Боготур Рогволд держит слово, и если мечники попадутся ему на глаза, то он вздернет их, не поморщившись.

— Здравия тебе, боготур, — сказал, входя в горенку, Глузд. — Прости, что в гости напросились. Дела у нас неотложные.

— И вам здравия, мечники, — отозвался Торуса. — Говорите, о чем печаль. Если смогу — помогу.

— Ган Горазд послал нас к Великому князю, — сказал Глузд, — сообщить о страшной измене, затеваемой в радимичской земле, а мы в детинец пробраться не можем.

— О чем Горазд хочет донести Великому князю?

— Ган Митус сговорился с Бориславом Сухоруким и с иными радимичскими старейшинами. Они собираются извести и Великого князя, и кагана.

Вести были важные. Чем больше Торуса слушал Глузда, тем яснее становилась для него ситуация. Вот только поверит ли Всеволод беглым мечникам и пославшему их гану Горазду? Хазарский ган человек коварный. Но в любом случае встреча посланцев Горазда с ближникамн Всеволода делу не повредит.

— Еще один человек хочет с тобой встретиться и поговорить, боготур, — понизил голос до шепота Брех. — Жучин.

Прямо скажем, странное желание возникло у купца-хабибу, которого в стольном граде вполне могли принять за лазутчика Митуса или кагана. В столь непростой обстановке это было чревато большими неприятностями для человека, не пользующегося доверием Велесовых ближников. Надо полагать, Жучин отдает себе в этом отчет, и если он тем не менее настаивает на встрече с боготуром, то уж, наверное, не для того, чтобы обменяться любезностями.

— Клыч проводит вас к боготуру Скоре, — сказал Торуса Глузду и Бреху. — Расскажите ему все, что знаете. А купцу передайте, что жду его здесь, на постоялом дворе, по первому темному часу.

Судя по всему, усобица на радимичской земле грозила развернуться нешуточная, способная развеять в прах гнездо, свитое Торусой в разрушенном городце. Вот она, доля боготурская: жить собираешься долгие годы, а все может оборваться уже завтра, и самое обидное — будет оборвано руками людей, с которыми не раз сиживал за одним столом, распивая меды.

Купец ждать себя не заставил. Года не прошло, как они едва не столкнулись перед Листяниным городцом лицом к лицу, но Жучин ушел тогда живым, а вот пятерым Торусовым мечникам уже не подняться.

— Кровь между нами, — сказал боготур, указывая гостю рукой на соседнюю лавку.

— Кровь пролита в открытой сече, и мстить за нее ты не вправе.

— Не все и не всегда в славянских землях делается по заведенному богами ряду, — зло усмехнулся Торуса. — Бывает, что и по зову сердца мстят.

— И это верно, — согласился Ицхак. — Когда твой товарищ Рогволд убивал и грабил на торговых путях моих соплеменников, ты ведь ему не препятствовал, боготур Торуса.