Шатун

— Сама ушла, — стоял на своем Осташ. — Никто не мог сюда прийти, не потревожив нас. Обязательно кто-нибудь да проснулся бы.

— Может, кто-то и проснулся, да глаза прижмурил, — зло ответил ему Садко.

— Это ты о себе? — криво усмехнулся Осташ.

— Это я о тебе. Даром, что ли, ты всю дорогу насвистывал, подавая кому-то сигнал.

— Ты тень на плетень не наводи, — рассердился Осташ. — «Насвистывал»! Проспал девку, сторож, а вину на других норовишь свалить.

— Кончай лай, — оборвал обоих Клыч. — Вернемся в городец, боготур Торуса воздаст всем и по вине, и по заслугам.

Ничего не оставалось делать, как продолжать прерванный путь. Повздыхав о пропавшей товарке, ведуньи согласились с Клычем. Искать человека в лесу, тянущемся на сотни верст, было делом совершенно бесполезным.

— Не иначе как лешему поглянулась наша ведунья, — хмыкнул Осташ.

— А может, шатуненку? — прищурился в сторону отрока Садко.

Клычу показалось, что Осташа слегка смутил этот в лоб заданный вопрос, однако хитрован быстро оправился и лишь присвистнул в ответ. Очень может быть, что Садко попал с точку. Непонятно только, зачем шатуненку понадобилась Макошина ведунья?

Синильда, как успел заметить Клыч, тоже косилась в сторону Осташа с подозрением, но от вопросов пока воздерживалась. И вообще, ведуньи хоть и выказывали озабоченность по поводу исчезновения подруги, но страха на их лицах почему-то не было. Очень может быть, что исчезновение Ляны не явилось для них такой уж неожиданностью

Глава 22 ХАЗАРЫ

Боготур Торуса лично вышел встречать Макошиных ближниц. От его услуг ведуньи не отказались, а Синильда даже повисла у боготура на шее, к большому неудовольствию ключницы Дарицы. Торуса на ногах удержался и осторожно поставил немалую весом женщину на землю. По словам боготура, боярин Ратибор оправлялся от ран с невиданной быстротой, что, конечно, не могло происходить без участия высших сил. Ведуньи кивали головами и почему-то вздыхали, хотя слова Торусы должны были их скорее радовать, чем огорчать.

— Ведунья у нас одна пропала по дороге, — разъяснил состояние гостий Клыч. — Такая вот получилась незадача.

— Как — пропала?! — побагровел от гнева Торуса. — А вы куда смотрели?

Оставив Макошиных ближний на попечение Дарицы, Торуса повел мечников в гридню чинить спрос. Дело, что ни говори, было неслыханным и грозило боготуру большими неприятностями.

Клыч рассказал все в подробностях, ничего не утаив. Торуса слушал своего мечника с большим вниманием, но так и не понял, каким образом исчезла из охраняемого стана зеленоглазая ведунья. Клыч в ответ на поставленный в лоб вопрос только руками развел и сослался на Садко, который стоял на страже.

— Не спал я, — обиделся Садко. — Глаз со стана не спускал.

— А вас случайно в Макошином городце медами не угощали?

— Не только угощали, но и на дорогу дали, — расплылся в улыбке Осташ. — Целую корчажку.

— Корчажку до городца вы, конечно, не довезли?

— Так как ее довезешь? — удивился Осташ. — Пылища кругом. Приложились по дороге.

— Не спал я, — упрямо повторял свое Садко, но Торуса после Осташевых откровений ему не поверил.

Садко уже и сам в себе начал сомневаться. Осташ ведь сказал правду, как ни крути. Выпили они весь мед из той корчажки, а остатки Садко допивал, когда стоял на страже.

— Да сколько того меду было! — запротестовал Клыч. — Не мог он нас из памяти выбить.

— Так, может, брага была непростой, — задумчиво протянул Осташ, — подсыпали в нее сон-травы ведуньи.

— Несешь невесть что, — махнул на него рукой расстроенный Торуса.

— Он пропавшую ведунью обзывал нечистой и скалил зубы по поводу ее пропажи, — не выдержал Садко. — Как хочешь, боготур, но я ему не верю. А сон-траву он сам мог в брагу подмешать и нам с Клычем подсунуть. Корчага была приторочена к его седлу.

— Вот человек! — возмутился Осташ. — Только бы свою вину замазать! То он глаз, видишь ли, не сомкнул, то теперь, выходит, спал без просыпу от подмешанной в брагу сон-травы. Ты лучше скажи, почему не разбудил меня на подмену, как тебе велел Клыч? Если б я был на страже, то ведунья не пропала бы. А ты как присел под дубок, так и проспал до самого утра. Тут не только ведунью, а и всех нас могли повязать и уволочь.

У Садко от обиды даже задрожали губы. Вот ведь гад вилявый! Ни одного слова правды не сказал, а концы с концами у него сошлись. И как ни оправдывайся теперь, все равно останешься в подозрении. Ну, дайте срок, выведет Садко этого хитрована на чистую воду. Теперь-то он точно знает, что ведунью украли с помощью Осташа.

Хмурый Торуса объяснений больше слушать не стал и махнул рукой, отпуская мечников. Довольный Осташ покидал гридню насвистывая. А Садко от этого свиста разъярился еще больше. Яснее ясного ему было, что у боготура Торусы доверия к нему больше не будет. Садко еще не избавился от чувства вины за смерть князя Твердислава, которая свершилась не в последнюю очередь из-за его промаха, а тут ведунью из-под носа увели. Какое тут может быть доверие к мечнику-растяпе?