Шатун

— Сударыня, а вам никогда не говорили, что одно и то же лекарство может быть и лекарством, и ядом? — желчно поинтересовался Руслан. — Для одного оно может быть избавлением, а для другого смертью. Вы же знаете, что препарат еще толком не испытан. Что его побочные эффекты неизвестны, но вы с упорством обреченного продолжаете трепаться о нем на всех углах. Кто дал вам такое право? Кто просил вас об этом? Какое вам вообще дело до того, чем я занимаюсь и что изобретаю?

— Такое изобретение должно принадлежать всем, — тупо повторила девка, упрямо набычившись.

— А с чего вы взяли, что я собираюсь его скрывать? — зашел Руслан с другой стороны. — Но не испытанный толком препарат я просто не имею права использовать для лечения людей. А на это нужно время. Вам легко рассуждать. Ведь вы ни за что не отвечаете. А всю ответственность в случае беды буду нести я. Но вас ведь это не интересует. Главное, это удовлетворить ваши личные амбиции, — презрительно фыркнул парень. — Вы осчастливили людей, объявив о новом лекарстве, а в остальном… умыли руки. Сложности вас не касаются.

На последней фразе девица, потупившись, всхлипнула.

— Я… я не подумала… — прошмыгала она, утирая глаза ладонью.

— Конечно, не подумали. Вас же не касается. На каторгу, случись беда, я пойду, а не вы, — все так же презрительно добавил Руслан.

— Ваше сиятельство, прошу вас, — взмолился врач, заламывая руки.

— Успокойтесь, сударь. Я не собираюсь тащить ее к мировому и требовать какой-то сатисфакции, но я настоятельно требую, чтобы она и думать забыла об этом препарате. Все, что будет с ним дальше, ее никоим образом не касается. И если я еще раз услышу, что она смеет распускать слухи о его наличии, простым разговором дело не закончится. Это я вам обещаю, — зловеще закончил Шатун.

— Верочка, ты немедля должна дать слово, — подскочив к племяннице, потребовал врач.

— Но, дядя! Это же жизни множества больных, — вскинулась девчонка.

— Вот ведь дура, — не удержавшись, фыркнул Руслан. — В общем, так, — двинувшись к двери, добавил он, — услышу еще хоть раз, что кто-то про этот препарат узнал, сделаю все, чтобы вас обоих больше никуда работать не приняли. В лучшем случае. А в худшем оба на каторге сгниете. Был бы человек, а статья найдется.

— Но это нечестно! Нечестно! — взвыла девка пароходной сиреной.

— Нечестно обещать людям помощь и обмануть их. Еще раз повторю. Препарат не опробован. Его действие на человеческий организм толком не известно. А значит, применять его я пока не имею права. Или вы думаете, что я заставил вашего дядюшку подробно описывать все течение болезни после укола из собственной вредности? Чтоб вы знали, это называется клинические испытания. А самое главное, препарат этот очень сложен в производстве.

— Вы же каждый день в лаборатории работаете, — тут же попыталась поймать его на слове девица.

— А кто вам сказал, что это единственная моя работа? — пожал Руслан плечами. — И вообще, чем я занимаюсь и что придумываю, вас не касается.

— Верочка, его сиятельство правы, — воспользовавшись паузой, вступил в разговор врач. — Мы действительно сильно рисковали, применяя лекарство, о котором и сами ничего толком не знаем. Это действительно может закончиться каторгой. Поэтому я тебя очень прошу, забудь пока обо всем и молчи. Не сомневаюсь, что придет время, и князь сам обнародует свое изобретение. Ведь так? — повернулся он к Руслану.

— А куда я денусь? — пожал Шатун плечами, выходя из кабинета.

* * *

Выглянув в забранное решеткой окно, Руслан оценил ее прочность и, кивнув, не спеша прошелся по свежему, еще не окрашенному полу. Доски едва слышно поскрипывали, издавая вкусный запах чистого дерева. Подойдя к широкому, обитому листовой медью столу, Шатун пару раз качнул его, проверяя на прочность, и, удовлетворенно хмыкнув, повернулся к стоявшему в дверях артельному.

— Не извольте беспокоиться, ваше сиятельство, — поклонился тот. — Все на совесть сделано. Двери, вон, из дубовых плах тесаны. Тараном не враз возьмешь.

— Вижу, — кивнул Руслан в ответ. — Добре сделано. Что ж. Вы свое дело сделали. Изволь расчет получить, — добавил он, доставая из кармана пачку ассигнаций.

Рассчитавшись с мастером и добавив каждому члену артели по полтине от щедрот, Руслан отправил артельного старшину восвояси и, еще раз обойдя сарай, вышел во двор. Тут все тоже было сделано, как заказывали. Крепкий высокий забор, широкие ворота с калиткой, навес для коней и телег. В общем, все, что может потребоваться для пребывания тут полный рабочий день. В самом сарае имелась небольшая печь, а на подворье мастера сложили что-то вроде летней кухни.

Разогревать пищу и кипятить воду, прерывая производственный процесс, было бы верхом глупости, при таком взрывоопасном производстве. Кислота, доставленная в Пятигорск, уже была перевезена сюда и дожидалась своего часа в углу, на широкой полке. Рядом на полу стояли корзины с чистыми опилками. Оставалось только завести специально заказанные латунные противни, и можно было начинать работу.