Щемящей красоты последняя печаль

Крестила меня бабушка от папеньки тайком,
Но он на ленте крестик мой увидел над горшком.
Сорвал, оставив полосу на шее у меня,
И выбросил на улицу, не дожидаясь дня.
Искали крестик засветло, искали — не нашли,
Наверное, затоптанный, он утонул в пыли.
А жизнь отцу дочерняя осталась не видна,
Ах, жаль, он у меня один и жизнь моя одна, —
Нескладная, жестокая, в пол неба тёмный крест,
И сердцу о родителях грустить не надоест.
Оно несёт без устали толчками кровь — руду…
Аль не запнётся папино хотя бы раз в году?
Да нет, зачем печалиться, ведь бабка я сама
И у меня, как у него, седая голова.
Но чувствуют по-разному родные и, подчас,
Родня совсем не кровная сильнее любит нас.
Чужие любят бережней, когда не ждут наград,
Вот, правда, мне от этого труднее во сто крат.
Ах, если б только можно было что-то позабыть,
Крестильный крест водицею святою покропить!

Покаянный канон

В мягком свете лампад очертания храма,
Абрис арочных сводов течёт в небеса,
У распятия розы белеют упрямо
В полумраке, в пространстве дрожат голоса…

Покаянный Канон — средоточие сердца,

Поясные поклоны, молитва с колен,
И резная алтарная кажется дверца
Ходом в дальнюю даль посреди старых стен,

Что хранят православное наше богатство

Оберегом измученных страждущих душ:
Бескорыстное светлое давнее братство
В мире войн, бездуховности, алчности, нужд,

Назначаемых кем-то повинностью жизни

И ведущих сознанье в гордыню и ложь.
На всеобщей погибельной призрачной тризне
Угасает оно, как его не тревожь,

Растравляя мельканием сладких мечтаний,

Отвергая реальность природных вещей.
Не укрыться от Божьих карающих дланей
В ненадёжном пристанище смертных людей.

В мягком свете лампад очертания храма,

Абрис арочных сводов течёт в небеса…

Ангел

Фарфоровый ангел на ниточке
На полке висит над столом.
На платье бороздки, как вытачки,
Он чуден и грустен лицом.

Мой ангел исполнен молчания,

Его не смутить тишиной.
Крыла незаметно качание,
Он слова не молвит со мной.

Но взор его светел загадочный,

Он в будущее устремлён,
Мы с ним полосою посадочной
Избрали безбрежность времён.

Там дом для души моей ветреной,

Там смысл и надежда моя,
Ах, ангел, хранитель мой трепетный,
Свой взор обрати на меня!

Я мчу в этой жизни неистово,

Лишь искры теряю из глаз.
Тебя заверяю я письменно,
Что разум ещё не угас,

Что верю в своё воскресение

В конце неземного пути,
Иначе, зачем это жжение
В живой моей тёплой груди!

Весенняя плясовая