Щенки-медвежатники

«Может, мне что-нибудь посоветует», – подумал Андрей. И спросил:

– А тебе подружка не может помочь? Все-таки дочь судьи.

– Зоя очень изменилась.

– Ну должен же быть какой-то выход…

– Выход один – уехать.

Андрей смотрел на Катю. У него ныло сердце. Его продолжала терзать обида. Как она могла предпочесть его Адаму? И вообще, неужели не знала, как относятся чеченцы к женщинам других наций и другой веры? Конечно, она жила с ним как женщина, это у нее на лице написано. Она сильно изменилась. Выглядит как взрослая женщина. Он с отвращением повторял про себя это слово – женщина. У него уже не было к Кате прежнего трепета. Была только тревога за нее, жалость к ней, стремление помочь. Конечно, он ей поможет. Надо только придумать, как это лучше сделать.

– Я сейчас. – Андрей поспешил к Петру Палычу.

Майор сидел в холле в кругу больных, играл в шахматы. Не закончив партию, он повел Андрея к себе в палату. Они встали у окна, закурили.

– Что-то случилось? – спросил Петр Палыч.

Андрей коротко сказал о том, что грозит Але и Кате. Майор помолчал, покашлял, повздыхал и, наконец, ответил:

– Это не просто криминал, это террор. А правоохранительная система буксует.

– В общем, спасайся, кто может? – уточнил Андрей.

Майор пожал плечами.

– Девчонки не могут постоять за себя, – взволнованно говорил Андрей. – И родители им не помогут. У Кати их вообще нет. Аля не хочет обращаться к отцу. И я им не защитник.

– Пусть все же попробуют обратиться в милицию, – сказал майор.

– Вы же только что сами сказали, что милиция бессильна.

– А вдруг…

«Ему теперь плевать на все, он занят своим здоровьем», – подумал Андрей. Вслух сказал:

– До свидания, Петр Палыч.

– Ты куда? Мы ж толком не поговорили, – пробормотал майор.

– До свидания, я спешу, – повторил Андрей.

– Спасибо тебе, – сказал майор.

Андрей смотрел непонимающим взглядом.

– Ты, наверно, меня презираешь? – спросил Петр Палыч.

– Нет, – подумав, ответил Андрей.

– А себя?

– Злюсь иногда.

Катя ждала там же, на скамейке. Она сидела неподвижно, с закрытыми глазами и как-то жалко улыбалась.

– Катя, ты чего? – удивленно спросил Андрей.

– Все в порядке. Иди куда-нибудь, не мешай, ладно?

Андрей посмотрел по сторонам. Он боялся, что кто-нибудь из врачей или медсестер увидит Катю в таком странном состоянии. Но больничный двор был пуст. Персонал занимался своими делами в ординаторских и палатах.

– Ты боишься за меня? – спросила Катя.

Андрей молча кивнул.

– Прости, – сказала Катя. – Я знала, что так все кончится, но ничего не могла с собой поделать.

Андрей сел рядом.

– Давай уедем.

Катя слабо улыбнулась.

– Ты потом об этом пожалеешь.

Андрей обнял Катю.

– Мы можем поехать, куда захотим. У меня есть деньги. Ты будешь иметь все.

Катя насмешливо взглянула.

– Сколько у тебя денег?

– Много. Я не считал.

– Даже так? И откуда они у тебя?

Андрей скорчил гримасу: мол, так тебе все и скажи.

– Ты не мог столько заработать.

Андрей молчал.

Катя сказала:

– Такие деньги быстро кончаются. А потом тебе снова захочется много денег. И чем больше ты возьмешь, тем больше срок тебе дадут.

– А тебя не интересовало, где берет деньги Адам? – спросил Андрей.

– Представь себе, нет. Мне было как-то все равно.

– А где я беру деньги, не все равно?

Не отвечая, Катя взглянула на себя в зеркальце, поправила прическу и решительно встала со скамейки.

– Мне пора. Думай прежде всего о себе. Обо мне не беспокойся. У меня все будет хорошо.

Она как-то странно посмотрела на Андрея и, прежде чем уйти, сказала:

– Мы будем помнить друг друга всю жизнь. До самой старости у нас будет щемить сердце.

Около полуночи, когда родители уснули, Андрей вылез из квартиры через окно и спустился по пожарной лестнице. Внизу его ждали друзья. Стараясь не попасть под редкие уличные фонари, они пошли к недостроенному зданию, где были спрятаны драгоценности. Ребята боялись попасться кому-нибудь на глаза. А еще их мучил страх: вдруг собака все же взяла след и милиция нашла их клад? Вдруг кто-нибудь случайно видел, как они прятали в стену драгоценности?

Генка посветил фонариком. Мишка достал из тайника сумку. Вот теперь им стало по-настоящему страшно. А вдруг на обратном пути встретится шпана? Слободские или центровые – без разницы – все равно отберут. А вдруг загребет милицейский патруль?

Они возвращались в Новостройку долго и осторожно. Пробирались, как партизаны по оккупированной территории. Им и сейчас повезло: никому не попались на глаза.

Забрались на чердак. Генка включил фонарик. Открыли сумку. Драгоценные украшения лежали, как в магазине. В коробочках.

– Как будем делить? – спросил Генка.

– Сначала разделим золото, потом серебро, – предложил Мишка.

– Но золотые вещи тоже стоят по-разному, – сказал Генка.

– Значит, разделим поровну по ценам.

Мишка вынул из кармана блокнот и карандаш. И начал делать опись. Генка светил фонариком. Скоро кончилась батарейка, Мишка молча протянул Генке новую, еще не распечатанную.

Наконец, опись была окончена. Перед каждым лежало больше десятка коробочек. На долю каждого пришлось драгоценностей на сумму больше ста тысяч рублей.

– Как же теперь превращать это в деньги? – спросил Генка.