Щепа и судьба (СИ)

Уверен, мои герои, благодаря которым началась наша переписка, от души потешались над своим автором. Но к концу следующей недели после начала виртуальной интрижки во мне начало вызревать непонятно откуда возникшее раздражение, будто бы в моем организме образовалась и начала размножаться едкая плесень, вгрызавшаяся в мозг, душу, мешая нормально воспринимать действительность. Объяснить это можно было только реакцией на собственное безволие, переходящее в прямую зависимость от каждодневного интернет- общения. Находясь еще в состоянии самостоятельно принимать решения, в одно прекрасное утро, прошедшее в пустом ожидании посланий от моей визави, в приступе скопившейся на самого себя злости и даже презрения, решил одним махом прекратить выходящее за рамки приличия безумие. Скрежеща зубами написал ей резкое письмо и отключил связь. Попытался чем-то заняться, но все валилось из рук, а мысли были прикованы только к одному: как она там? А вдруг уже отправила мне весточку?

Моей силы воли хватило ровно до обеда. После чего сел писать покаянное послание, испугавшись навсегда прекратить порядком надоевшую, едва ли не телепатическую связь и вновь вернуться в свое полудремотное состояние. Был прощен и даже обласкан, а безудержная электронная скачка продолжалась в прежнем ритме. И опять понеслись коротенькие фразы со скобочками и подвешенными на веревочках мерзкими желтушными, непонятно чему ухмыляющимися колобками-смайликами. Если буквально несколько дней назад не мог себе представить, что буду писать точно такие же коротенькие письма в одно-два предложения, сдобренные огромным количеством скобочек и иных царапающих глаз иероглифов, то теперь настолько привык к ним, что стал сам вставлять всяческие закорючки, где только можно.

Хотя во время нашего почти непрерывного общения мы обсуждали самые разнообразные вопросы и беседовали, можно сказать, обо всем на свете, но толком даже не знал, кто она по профессии. Единственное, о чем она сообщила в самом начале переписки, что не так давно окончила университет по специальности журналистики и жила в одном из северных городков, возникшем в таежной глуши в период бурного освоения нефтегазовых богатств Крайнего Севера. Но потом, словно почуяв опасность, затаилась, и мне никак не удавалось выжать из нее хоть каплю полезной информации. Для себя решил, что она наверняка работает в какой-нибудь редакции, а потому счел род наших занятий родственным и предложил написать что-нибудь сообща. Высмеяла, как могла, и больше возвращаться к этой теме не рискнул.

Не буду лукавить, она стала для меня практически родным и живущим рядом со мной человеком, самой-самой дорогой, лучшей, ласковой и при том самой непутевой девчонкой из всех, с кем когда-либо имел дело. Каким-то непонятным образом она сумела разжечь во мне не только давно угасший огонек страсти, но заставила заново ощутить вкус к жизни, совсем не думать о чем-то другом, кроме желания во что бы то ни стало встретиться с ней. В ее письмах наряду с необязательностью и искрометным юморком уживались еще и задиристость, напор, стремление расшевелить меня. Потому всерьез и надолго обижаться на нее просто не мог.

И в то же время все происходящее можно было назвать одним единственным точным словом — наваждением… В точности даже не знал, существует ли она на самом деле в реальности… Может быть, это вообще чей-то злой розыгрыш, и меня развела какая-то взбалмошная девчонка, которая потом хохочет, рассказывая обо всем подругам. Иногда, отвлекшись от непрерывного обмена рваными текстами, представлялось, будто бы участвую в каком-то китайском театре теней, где только и можно угадать контур движущихся на белом фоне актеров, а он так обманчив. И сам себя порой ощущал лишь тенью, образом, летящим в виртуальном пространстве.

Зато теперь мое ранее ничем не заполненное время стало насыщено перепиской и долгими размышлениями обо всем, что со мной происходит. Как-то, внимательно вчитавшись в наши послания, терпеливо собранные мной в один файл, даже испугался их убогости и однобокости используемых выражений. Одно дело, когда на странице излагаешь свое отношение к человеку, терпеливо подбирая слова. Там есть место логике, чувствам, мыслям, если хотите. А здесь, при обмене чаще всего пустыми фразами: «как ты?», «чем занят?», «привет», «пока», «давай», происходит подмена живой речи каким-то птичьим языком. Иначе как фразоблудием не назвать. Но что особенно важно: при подобном общении в течение нескольких часов без перерыва кровь в голове закипает, и ты готов забыть обо всем на свете, бросая и ловя мячики слов, торопливо отсылая обрывки фраз. Отключившись, ощущаешь полную пустоту не только в голове, но и в душе.