Щепки плахи, осколки секиры

– Мысли он, конечно, высказывал еретические. Но были на свете служители церкви, которые пошли еще дальше. Например, христианский теолог Ориген еще в третьем веке нашей эры учил, что после победы добра над злом все отпавшие от Бога души, включая сатану и его сонм, будут прощены и помимо своей воли обретут спасение.

– И Каин тоже?

– Естественно.

– Богу виднее, – ухмыльнулся Зяблик. – Он вечный. Его дело прощать, а наше мстить.

– В узком смысле ты, возможно, прав, – печально сказал Цыпф. – Но в широком нет. Если человек создан по образу и подобию Божьему, он обязан следовать его примеру.

– Вот когда аггелы тебя на сковородку загонят, ты им эту мульку и расскажешь. Я твоего Оригена не читал, а Иоанна Богослова приходилось. Нет там ничего о всеобщем прощении. Зато про День Гнева очень даже убедительно написано. Вот он-то и грядет…

– Готово, – сказал Цыпф.

Все присутствующие склонились над схемой, которую Лева только что изобразил прутиком на влажном речном песке. (Сама река, некогда полноводная и бурная Харга, нынче превратилась в ручеек, который даже овцы переходили вброд.) Место, где они сейчас находились, было отмечено красивым розовым камушком, а в черту, обозначавшую границу между Отчиной и Степью, Лева для пущей наглядности воткнул несколько стебельков ковыля.

– Ну что, Лев Борисович, – сказал Зяблик с напускным смирением. (Надо было во что бы то ни стало утвердить авторитет Цыпфа среди тех, кто сегодня поведет в бой свои мелкие и крупные отряды.) – Излагай диспозицию. Ты человек в штабном деле подкованный.

– Диспозиция не излагается, а пишется и требует от исполнителей беспрекословного подчинения, – как можно более солидно изрек Цыпф и быстро глянул по сторонам: не появились ли у кого на лице иронические улыбки.

Однако желающих поехидствовать не нашлось – ни обстановка, ни сам момент, когда впору было просить прощения у Бога и ближних своих, к этому не располагали. Один только Зяблик на правах неофициального главнокомандующего вставил реплику:

– Не до бумаг сейчас, Лев Борисович. Говори так, мы запомним.

– Хорошо, – кивнул Цыпф. – Первым делом я напомню о задаче, стоящей, перед всеми здесь собравшимися. Это полное и окончательное уничтожение противника, то есть аггелов… Второе – замысел операции. Прошу обратить внимание сюда, – он ткнул прутиком в схему, которую уже немного подпортил прилетевший откуда-то жук. – Вот этот овал означает расположение степняков…

Все глянули туда, куда указывал Цыпф, а потом невольно обратили взоры за реку, где на фоне пыльного марева мелькали бунчуки строившихся для атаки конных отрядов.

– Они переходят границу, разворачиваются для охвата района, в котором предположительно сосредоточились аггелы, и начинают бой. – Цыпф изобразил на песке корявую стрелу.

– Степняки в лесах сражаться не привыкли, – сказала Бацилла. – Знаю я те места. Их даже грибники стороной обходят.

– Я и не предлагаю им лезть в чащу, – возразил Цыпф. – Поймите, инициаторами боя являются аггелы. Они уже разгромили арапов и кастильцев, шедших нам на помощь, и хотят сделать то же самое со степняками. В глубь Отчины они их не пропустят ни под каким предлогом.

– Тогда другое дело, – согласилась Бацилла, одетая, как степняк: в толстый халат со стальным нагрудником, волчий малахай и мягкие сафьяновые сапожки.

– Как только район боя обозначится, ополчение Отчины, ныне находящееся в районе Старинок, совершает марш отсюда сюда, – на песке появилась еще одна стрела, – и наносит удар по аггелам с тыла. Все остальное будет зависеть от каждого отдельного бойца, его опыта, хладнокровия, смелости и упорства.

– И, как всегда, от случая, – как бы между прочим добавил командир анархо-синдикалистов, известный всем не под своей ничем не примечательной фамилией Бабкин, а под гордой кличкой Рысак.

– Теперь третье, – продолжал Цыпф. – Оценка сил противника. Не буду скрывать, что это наиболее уязвимый момент диспозиции. Практически все наши разведчики, посланные в район предполагаемого сосредоточения аггелов, пропали без вести… Я бы не стал в настоящий момент оценивать численность противника даже приблизительно. Известно, что недостатка в оружии и боеприпасах они не испытывают. Имеют даже несколько ротных минометов. Не следует забывать, что в свое время аггелы вывезли большую часть военного имущества, хранившегося на складах Талашевского гарнизона.

– Хорошенькое дельце! – вновь подал голос Рысак. – А у моих стрелков по десятку патронов на брата.

– Значит, и тратить их надо с умом, – сказал Зяблик. – По штуке на врага. А каждый промах считать преступлением… Ты, Лев Борисович, закончил?

– В общих чертах, – Цыпф ногой затер свою схему и впервые за все время совещания покосился на бричку, поджидавшую его невдалеке. (На заднем ее сиденье дремала Лилечка, разнузданные кони щипали степные травы, а Кирилл и Унда стряпали что-то на костерке.)

– Тогда все по своим местам, – сказал Зяблик самым будничным тоном, словно посылал людей не на смерть, а на заготовку сена. – Прощаться не будем. Говорят, перед боем это плохая примета.