Щепки плахи, осколки секиры

После нескольких добрых глотков бутылка наполовину опустела, зато скорость колымаги возросла почти вдвое. Зяблик, до того взиравший на Жердева с черной завистью, не выдержал и вцепился в недопитую бутылку.

– У меня тоже кислотность! – прошипел он, словно голодный кот. – Одна изжога от твоего петуха.

– Бывает, – добродушно согласился Жердев. – Видно, я цикуты передал.

– Чего? – удивился Цыпф. – Так ведь это же яд!

– Какой там яд, – Жердев великодушно уступил бутылку Зяблику и махнул освободившейся рукой. – В семенах, может, и есть яд, а корешки очень вкусные. Почти как морковка или сельдерей.

Зяблик тем временем сделал все возможное, чтобы рецепт целебной настойки остался для непосвященных тайной – сама жидкость исчезла в его чреве, а пустая бутылка улетела в кювет.

– Ну что, легче стало? – поинтересовалась Верка, протягивая Зяблику сухарь. – Пропала изжога?

– Подожди… – он гордо отстранил подачку. – Еще не подействовало…

По обе стороны от дороги простиралась голая и плоская торфяная равнина, на которой каждый кустик был заметен за километр. Впереди по обочине неспешно ковыляла парочка бродяг, каких в этих краях скиталось немало. Ничто, казалось, не предвещало беды. Просто наши герои забыли, что засады бывают не только стационарные, но и кочующие.

Когда до бродяг осталось совсем ничего – метров пять, – они вдруг разбежались в разные стороны, а поперек дороги остался лежать пожарный рукав, сплошь утыканный острыми гвоздями.

Тормозить или сворачивать было уже поздно.

Все четыре колеса выстрелили почти одновременно. Машину повело в сторону, занесло и опрокинуло прежде, чем кто-нибудь успел глазом моргнуть.

Зяблик, кувыркавшийся вместе с колымагой, сумел каким-то чудом выхватить пистолет, но был почти раздавлен рухнувшей на него сверху тушей Жердева.

Слева и справа из заросших сорняками придорожных канав выскочили люди в самодельных маскировочных халатах и с целыми букетами болотных трав на голове. Спустя секунду в каждого из членов ватаги, как оставшегося в сознании, так и оглушенного падением, уперлось не меньше двух ружейных и пистолетных стволов.

Лица нападавших были скрыты матерчатыми масками, но по голосам, фигурам и ловким телодвижениям было понятно, что все это молодежь, почти ровесники тех сопливых рекрутов, которых сутки назад Жердев распустил по домам. Пленников быстро разоружили, оттащили к обочине и уложили в рядок лицом вниз. Все происходило быстро, молча, деловито, хотя и создавалось впечатление, что люди, устроившие засаду, несколько удивлены ее результатами. Время от времени раздавались реплики: «Смотри, и женщины с ними…», «А этому борову вообще лет шестьдесят…» Потом звонкий молодой голос строго спросил:

– Кто такие?

– А ты сам кто такой? – Зяблик ерзал брюхом по земле, стараясь определить, осталось ли при нем хоть какое-нибудь оружие.

В ответ прямо над ухом у него бабахнул выстрел, и острые осколки дорожного щебня обожгли щеку.

– Не шевелиться! Отвечать на вопросы! – приказал тот же звонкий голос, еще не осипший от курения и чрезмерных возлияний. – Документы есть?

– Только справка об отсутствии глистов, – ответил Зяблик. – Да и то не моя.

– Шутник… Как звать?

– Лично меня Русланом. А этого богатыря, – Зяблик покосился туда, где лежал Жердев, – естественно, Фарлафом. С той стороны, значит, Рогдай и Ратмир.

– Ага, – тот, кто вел допрос, похоже, усмехнулся. – Спутниц ваших, следовательно, зовут Людмилой и Наиной.

– Угадал! – обрадовался Зяблик. – Книжки почитываешь или бабку в детстве слушал?

– Отца. Бывшего директора Талашевской средней школы номер два Глеба Макаровича Гинтова. Слыхали, надеюсь, про такого?

– Слыхал, – подтвердил Зяблик. – Но до сих пор только одно хорошее. То, что отпрыск у него такой засранец, для меня, скажу прямо, печальная новость… Но ты все равно ему привет передавай.

– От кого?

– Скажешь, что от Зяблика. Он в курсе…

– Отца моего, между прочим, не так давно убили, – сообщило чадо Гинтова обыденным тоном.

– Что? – Зяблик проворно сел. – Где, в Степи?

– Нет. – Человек, стоявший над ним, стянул маску и оказался девушкой лет двадцати. Лицом она очень походила на отца, правда, в отличие от него брови имела одинаковые. -Здесь, в Отчине…

– Слушай, даже поверить трудно… Чтоб Глеб такую промашку дал!

– Во все наши зарубежные миссии поступило распоряжение о срочном сборе. Подписанное Львом Цыпфом, бывшим делопроизводителем при штабе. В назначенном месте ждала засада. Сначала отцу и другим предъявили ультиматум. Нужно было отречься от Талашевского трактата, присягнуть новой власти и делом доказать свою преданность. Как я понимаю, пройти крещение кровью… Согласились на эти условия лишь несколько человек. Почти все остальные погибли в бою.

– К-какая с-сука эту подлянку устроила? – заскрежетал зубами Зяблик. – Скажи, кто? Плешаков, аггелы?

– А что… этого Цыпфа можно сбросить со счетов?