Щербатые (СИ)

- Мне показалось, вы улыбались, – зачем-то сказал Невилл.

- Вам показалось, – тут же отрезал Снейп и отвернулся.

- Мне показалось, – послушно согласился Невилл.

***

Северус стоял на пороге больницы святого Мунго и смотрел в застилающий горизонт поток почти-летнего дождя. Капли громко стучали по крыше, ударялись о землю и растворялись в траве. Мелкие брызги моросью заполняли все вокруг, так что Северус чувствовал себя мокрым с головы до ног. Аппарировать ему запретили, на вопрос о камине медиковедьма закатила глаза. Она же сейчас цербером стояла рядом, ожидая, что Северуса заберут. Уходить одному неизвестно куда ему тоже запретили.

Он услышал звуки подъезжающей адской машины еще издалека. Разваливающийся драндулет Уизли бряцал и скрипел, то и дело издавая такие звуки, будто от него на ходу отваливаются детали. Машина показалась из-за пелены дождя только когда почти протаранила крыльцо больницы бампером. Бряцнула дверь, и из салона вывалились трое: Грейнджер, Поттер и Лонгботтом. При виде двоих последних Северус закатил глаза, но зачем-то отметил, что в глубине души ему самую малость приятно. Тем не менее он задрал подбородок и выплюнул, лишь слегка смягчив привычный тон:

- Поттер.

Девчонка широко улыбнулась, отчего у Северуса дернулся глаз и засосало под ложечкой. Она подошла ближе, продолжая улыбаться всеми зубами, протянула руку подруге и скомандовала:

- Герми.

Грейнджер помялась мгновение, тоже расплылась в улыбке, запустила руку в сумочку и вытащила оттуда здоровенный букет слава Мерлину не лилий. Бело-фиолетовые цветы аконита* слегка помялись и покачивались на ветру, а у Северуса дергался глаз. Это намек или эти дети просто идиоты?

Поттер буквально впихнула букет ему в руки, отерла ладони о штаны и жестом пригласила садиться в машину. Грейнджер еще что-то сказала, но Северус не слушал. Он завороженно смотрел на ядовитый букет в своих руках, смотрел, как покачиваются головки цветов, и думал, что умереть три недели назад было бы не так уж плохо.

Лонгботтом рядом смущенно улыбался и молчал, не спеша, впрочем, следовать за однокурсницами.

Северуса посадили на переднее сиденье рядом с Грейнджер, занявшей водительское место. Поттер и Лонгботтом теснились сзади, и чернявая макушка первой то и дело просовывалась между креслами. Северус закатил глаза, сунул девчонке в лицо букет и указал точку на карте.

- Коукворт? – переспросила Грейнджер, заводя мотор.

- Окраина, – подтвердил Северус и отвернулся к окну.

Ему, признаться, было несколько неловко находиться в замкнутом пространстве с учениками теперь, когда он едва ли больше являлся учителем. Даже если он и числился еще кем-то в Хогвартсе, возвращаться туда Северус не собирался.

Поттер с Лонгботтомом громко что-то обсуждали, Грейнджер их изредка одергивала или вставляла несколько слов, не отрываясь от дороги. Говорила в основном Поттер, тараторила без умолку так, что у Северуса спустя четверть часа начали вянуть уши. В отражении в стекле он неожиданно заметил, что букет уже в руках притихшего Лонгботтома.

Мимо проплывали однообразные пейзажи полей, перемежающиеся городками и деревеньками, изредка они въезжали в лесополосу. Северус даже успел заскучать и почти забыть, что находится в компании самых раздражающих учеников из всех, когда машина наконец въехала в пределы Коукворта.

Городок почти не изменился со времен детства Северуса, лишь стал несколько более обшарпанным и безлюдным. Жители стремились уехать из промышленного района, перебраться куда-то получше. Северус тоже мог бы сменить место жительства, но ему было все равно. Дома он появлялся редко, и каждый раз на него накатывало противное до зубовного скрежета чувство, однозначно определить которое Северус не мог.

Северус давно не ходил по замызганным улицам Коукворта, и теперь чувство отвращения, смешанное с чувством болезненной ностальгии, накрыло его с головой. Он провожал взглядом играющих с потрепанным мячом детей и видел в них себя самого, маленького, худого и грязного, покрытого синяками и так старающегося помочь матери.

Северус жалел о многом в этой жизни, но ничего не хотел бы исправить. Вот и маленький двухэтажный домик он не исправлял, лишь изредка чинил прохудившуюся крышу. Все в этом доме напоминало ему о родителях, о загубленной жизни матери и о пьющем отце, о нем самом, ворующем волшебную палочку только чтобы помочь. Отец не знал, что мама и он маги, не знал до последнего, и умер до того, как Северусу пришло письмо из Хогвартса. Северус не жалел его, вспоминал только, что без его грошовой зарплаты жить стало совсем тяжело.

С одиннадцати лет Северус стал варить зелья по рецептам матери и бегать в Лютный. Через несколько лет там его знала каждая собака, все лавочники знали, что мальчишка Снейп не постесняется зарядить кулаком по роже, если его обсчитают или обманут.

Мать умерла, когда Севу едва исполнилось шестнадцать, и он остался совсем один. Один в пропахшем плесенью и зельями доме, один на один с целым миром.