Щипач

Тишина. Затем — громкий хруст. Но не в радиопередатчике — а в подточенной крысами дубовой двери. Пять секунд — и дверь обрушилась в мутную воду грудой разнокалиберных щепок. Стая бешеных крыс с плотоядным визгом ворвалась в камеру.

Одни крысы плыли. Другие крысы бежали по спинам товарищей. Одни захлёбывались мутной вонючей жижей, другие втаптывали их когтистыми лапами в дно. Их было много. Они заполнили собой всё пространство.

— Это конец, сынок. — Барсук Старший отбросил неисправный радиопередатчик и обнял Барсукота.

Передатчик упал в месиво копошившихся в мутной воде голохвостых тел. Бешеные крысы мгновенно разодрали его на части.

— Спасибо, что назвал меня напоследок Барсуком Полиции в прямом эфире, — шепнул Барсукот.

— Мы не вышли в эфир, сынок.

— Понимаю. Но всё равно спасибо.

Глава 35, в которой кричат от ужаса

Скворчонок сидел в подвале норы Барсука Старшего перед грудой кедровых орешков. Он не съел ни одного. Во-первых, не было аппетита. Во-вторых, он боялся, что звук лопающихся кедровых скорлупок услышат те, кто был сейчас в норе наверху. Две барсучихи, Мелесандра и Барбара. Жена и дочь Барсука.

Скворчонок чувствовал себя ужасно неловко. Как будто преступник, тайком проникший в чужую нору. Барсук не предупредил его, что кто-то сюда придёт. Поэтому, когда он услышал шаги наверху, он так испугался, что решил затаиться и не подавать признаков жизни. Потом оказалось, что это две барсучихи. Они рассматривали портрет на стене и громко обсуждали беспорядок в норе Барсука. Наверное, именно в этот момент он должен был выпорхнуть к ним из подвала. Но он застеснялся, замешкался и — в общем, момент упустил. Теперь выходить было совсем стыдно и страшно. Подумают ещё, что он их специально подслушивал. А если они на него разозлятся? А если прогонят? Куда ему лететь по этому тёмному, истыканному молниями небу? По этому лесу, где за каждым кустом может таиться охотник на птиц, где нет больше ни одного безопасного места?

— Как думаешь, Барбара, если я разложу его одежду аккуратными стопочками, ему будет приятно?.. — донёсся до Скворчонка озабоченный голосок сверху.

«Конечно, ему будет приятно», — с улыбкой подумал Скворчонок.

— Да, мама. Он будет просто в восторге. Давай я тебе помогу?..

— Нет, лучше уж я сама. Ты такая же бардачная, как твой отец. Ты не умеешь делать аккуратные стопочки …

— Подумаешь, стопочки … У меня другие достоинства …

Голоса самок звучали так по-домашнему уютно и убаюкивающе, что Скворчонок, сам того не заметив, стал клевать носом. Ему даже уже начал сниться дедушка Скворушка, давно уже покойный.

— Вот смотри, рубашечку нужно складывать так, чтобы воротничок не помялся, — вещал дедушка, разложив чёрную рубаху на облаке. — А рукавчики … — Дедушка вдруг запнулся, широко раскрыл клюв и истошно, пронзительно закричал.

Скворчонок вздрогнул и проснулся. Дедушка Скворушка вместе со своим облаком исчез, но крик продолжался. Испуганно, дико, беспомощно кричали наверху барсучихи. Скворчонок слышал, как над головой топочут чьи-то грубые лапы. И, судя по звукам, в норе опрокидывали всю мебель.

— Пожалуйста, дамы, — мягко и вкрадчиво прозвучал голос ещё одной самки. — Держите себя в руках.

— Хотите, я перегрызу им глотки, чтобы они замолчали? — раздался холодный, хищный голос самца.

— Потом, — ответила самка, и в голосе послышались властные нотки.

— Госпожа ведь уже сказала, что эти две дуры нам могут ещё понадобиться! — капризно вступил кто-то третий. — Мы их ликвидируем позже.

— Простите, товарищ Голубчик, — отозвался хищный. — Госпожа, как всегда, чрезвычайно великодушна.

— А ты, как всегда, бессердечен, — мягко ответила госпожа.

— Настоящая крыса живёт так, как будто у неё вырвали сердце.

Глава 36, в которой у идиотов нет выбора

Крысы карабкались по спинам друг друга, по высоким ножкам стола. Крысы срывались вниз и снова карабкались. Другие, те, что копошились на самом дне, подпиливали зубами ножки стола снизу. Барсук Старший и Барсукот сидели на столешнице обнявшись и молча ждали конца. Что бы ни было там, за самой последней чертой, — добродушные объятия Небесного Медведя Отца или просто чёрная и холодная, как мёрзлая земля, пустота, — настоящие барсуки уходят из этого мира с достоинством.

Одна из ножек предательски хрустнула. Стол покосился. Крысы с визгом сожрали обломки и вгрызлись в оставшиеся три ножки с новой энергией. Что-то с силой ударилось в потолок, и он пошёл трещинами.

— А они ещё и сверху к нам лезут, — равнодушно сказал Барсукот. Всё как будто происходило не с ним. Как будто в зверодраме по корневизору. Он хотел одного: чтобы зверодрама побыстрее закончилась.

— Интересно, кто до нас доберётся быстрей: те, которые сверху, или которые снизу, — почти с любопытством отозвался Барсук.

Тут же, словно ему в ответ, раздался новый удар. Потолок захрустел, проломился, и в образовавшуюся дыру спикировала спецагент Супермышь с разбитым в кровь раздвоенным рылом и с верёвкой, которую она сжимала задними лапами.