Щит

— Как догадались? — пытливо глянул на него Агнар.

— Интуиция, — пробормотал Гилэстэл. — Просто предположил, исходя из увиденного феномена.

— Вы о его ранении? — понимающе кивнул Агнар, и глаза его загорелись. — Потрясающе, правда? Знаете, сколько раз он был ранен, считая сегодняшний случай? Три. И ни одного шрама! Я ему завидую, честно говоря.

Гилэстэл бросил рыбий хребет в воду, поднялся.

— Кстати о ранениях. Проверю, как там ваши бойцы.

— Хорган рассказал мне, что вы сделали. В полевых условиях даже наш замковый лекарь не справился бы лучше, — Агнар окинул собеседника изучающим взглядом. — Коммерция, как видно, не единственное занятие, которое вам знакомо?

— Торговля сродни войне. Приходится многое постигать, чтобы в итоге не остаться внакладе.

— Жаль, что из этой экспедиции вы вернетесь с убытком.

— Кто знает, — коротко улыбнувшись Агнару, ответил князь.

Раненые были в сознании, но измучены дорогой и бледны. По осунувшимся лицам то и дело пробегала судорога боли. Подойдя, Гилэстэл успел перехватить фляжку с водой, которую Хорган поднес к губам ратника, раненого в живот.

— Много пить не давать, — строго сдвинул брови полуэльф.

Он проверил, не ослабли ли повязки, и попутно обезболил места ранений, приложив к ним на несколько секунд ладонь и пробормотав заклинания.

— А этого поить регулярно, — Гилэстэл указал Хоргану на парня с ампутированной ногой. — Воды запаси побольше.

Ратник кивнул и поспешил к реке с флягами. Подошел Астид, дожевывающий паёк, и несколько минут смотрел на раненых. Те, избавленные от мучившей их боли, уже заснули. Кинув рыбий хвост себе под ноги, Астид тихо обратился к Гилэстэлу на эльфийском:

— Почему не срастили ему кости, не восстановили в прежнем виде ногу этому бедняге? Как мне когда-то?

— Во-первых, он — не ты, — так же тихо ответил князь. — Во-вторых, собрать раздробленные кости идеально без хирургических инструментов не так просто, а они канули на дне бухты. Этот парень получил свое маленькое чудо, для него достаточно. А в-третьих… Нельзя, Астид. Люди не должны обманываться кажущейся легкостью врачевания. Нельзя превращать высокое искусство исцеления в общедоступный товар, делать его подобием хлебной лавки — вот вам крендель от любой боли, а вот пирожок от заворота кишок.

— Почему? Это было бы славно. Стало бы меньше больных.

— Тогда люди перестали бы уважать и ценить науку врачевания. И тех, кто ей обучен. А также собственное здоровье. Люди сделались бы ленивы в поддержании работоспособности собственного тела, его выносливости. Матери перестали бы должным образом заботиться о детях, зная, что есть волшебный эликсир или заклинание, которыми можно унять лихорадку или нейтрализовать действие дурной пищи у оставленного без присмотра дитяти. Военачальники перестали бы беречь солдат — зачем, если можно быстро зарастить раны и вновь отправить их на убой? Истинный целитель учится всю свою жизнь, постижение тайн врачевания занимает десятилетия. Полученные им знания глубоки, ему становится ясна суть жизнеспособности существ, взаимосвязь процессов в организме. Выучивший несколько рецептов и заклинаний, но не понявший механизма работы тела, его взаимодействия с духом — не сможет лечить как должно, нанесет вред, устраняя вместо самой болезни лишь её признаки. В итоге расплодятся невежды, шарлатаны и выжиги, наживающиеся на людских бедах, обещающие исцеление, но несущие преждевременную смерть.

Астид поежился.

— Безрадостная картина в целом, согласен. Но в данном конкретном случае, отбросив философию, в чем была опасность?

Гилэстэл усмехнулся.

— В искушении. Оценив мои возможности, раззадорившийся Агнар Таэрон повел бы свою полусотню громить всю орду целиком. Великий Щит Таэрона перемалывает врага впереди, а позади целитель-маг мановением руки латает увечных и поднимает их на ноги. Затем почетное место на пиру победы, просьба поделиться парой-тройкой заклинаний и рецептов с замковым лекарем. Благодарю покорно, но я не чту благотворительность. И зачем мне делиться секретами с возможным будущим противником?

До лагеря, как и сказал Агнар, добрались в густых сумерках. За холмами, преграждающими путь в долину, небо подсвечивалось заревом множества костров. Дорога меж лесистыми склонами оказалась перегорожена двумя толстыми бревнами. Агнар сделал знак остановиться. На оклик невидимого дозорного: «Кто идет? Пароль?», небрежно бросил: «Щит и топор. Солнцестояние».

— Пароль поутру сменили, ваша милость, — донесся из придорожных кустов несмелый ответ.

— Ну, так скажи его и дай пройти, если узнал меня, — раздраженно щелкнув пальцами, сказал Агнар. — Мои люди устали, есть раненые. Ну?

В кустах зашептались, кто-то кашлянул.

— «Железный коготь», ваша милость.

— Железный коготь, — нетерпеливо повторил Агнар. — Пропускайте!

Невидимые в темноте дозорные оттянули бревна в стороны, и отряд, втянувшись в проход меж двух холмов, ступил в долину.

— Мне нужно к командующему, — повернулся Агнар к Гилэстэлу. — Вам придется еще ненадолго отложить отдых и поехать со мной.