Щит и меч, № 4, 1995 (сборник)

Кукушкин лез по снегу, продираясь сквозь кусты и бурелом, сверяясь по компасу и проклиная и Чукчу, который думал, что летчик лопух, и с ним можно разговаривать на высоких тонах, заставить подчиняться, и начальника охраны, затеявшего такую авантюру, не разобравшись в летчике, и себя, погнавшегося за длинным рублем. Подзаработал, называется…

А летун, гад, каким ловким и хитрым оказался… Прокуроришку он, скорее всего, прихлопнет, а может, и отпустит — далеко этот белоручка не уйдет, тут ему не московский бродвей… Куда летуну одному столько золота?.. Может, не одному?.. Такой уверенный, смелый… Насчет керосина он, конечно, соврал, чтобы от них отделаться. Ничего, далеко и он не уйдет, начальник охраны Кувалдин из-под земли его достанет. Не таких шустриков находил. Не зря Шатуном его прозвали, тайгу знает как свои пять пальцев, месяцами пропадает то в поисках женьшеня, то с золотоискателями, то еще по каким-то делам. Правая рука председателя артели, тот доверяет ему как самому себе… Не зря говорят: доверяя — проверяй. Председатель и не догадывался, что задумал его верноподданный: Шатун обещал разделить золото на троих, и хоть за границу, хоть по матушке России кати, умному человеку всегда найдется место где укрыться, только надо голову на плечах иметь… Выходит, у них с Чукчей не голова, а капуста — так опростоволосились! Кто мог подумать, что этот летун станет стрелять. Такой обходительный, уравновешенный. Председатель и Шатун уважали его… Вот и доуважались, теперь Кукушкин с Чукчей окажутся виноватыми. Скрыться бы ото всех с глаз долой… А на что жить? Да и Шатун подумает, что сговорились и без него разделили золото… От него не скроешься…

Вспомнилось, как год назад сбежал с соседнего прииска старый золотодобытчик Кандыба. Своего золотишка накопил и чужое прихватил, всего-то килограммов семь. Упросили Шатуна разыскать беглеца за половину украденного золота. Три месяца пропадал начальник охраны и привез-таки воришку. Часть золота Кандыба успел прокутить, но остальное Шатун доставил в целости и сохранности.

Наказание воришке вынесли по неписанному китайскому закону: отрубили пальцы обеих рук и пустили на все четыре стороны.

Кандыба в ногах валялся, умолял пристрелить — не согласились. До конца дней своих будет теперь маяться, бедолага…

Нет, такого исхода Кукушка не хотел, и во что бы то ни стало доберется до жилья и свяжется с Шатуном. Теперь он уже в Монгохто, где обещал ждать их. Друзей у него везде полно и есть где укрыться…

Два часа продирался по лесу Кукушка, не только согрелся, но и взмок. Таежник он был опытный, знал, как надо вести себя в таких ситуациях и вначале сбавил шаг, чтобы остыть немного, потом и вовсе сел, выбрав удобную валежину на небольшой полянке. Судя по карте, ширина лесной полосы, если держать курс строго на восток, небольшая, километра четыре, но не каждой карте можно верить. Да и летуну: коль задумал он такое хитрое дело, то и завезти мог совсем в другое место. Но как бы там ни было, другого пути у Кукушкина нет — только на восток. Рано или поздно он выйдет к какой-нибудь речушке, а та выведет к населенному пункту. Продуктов должно хватить, а если не хватит, в рюкзаке предусмотрительно прихвачен топорик, леска, бечевка, которые можно использовать для подледного лова, вместо капкана. Жаль, что летун пистолет отобрал. Хотя в тайге страшнее человека зверя нет — все его боятся, даже медведи и волки нападают в исключительных случаях: либо раненые, либо очень голодные. Но медведи должны уже на зимнюю спячку залечь, а волки в стаи в январе начнут собираться.

Кукушкин достал из рюкзака топорик, нарубил сушняка и разжег костер. Набрал в котелок снегу, поставил на огонь. Подогрел колбасу, хлеб и стал завтракать. Ел экономно, не давая упасть ни крошки, только чтобы приглушить голод — на сытый желудок далеко не уйдешь.

После завтрака покурил, тоже экономно — до полсигареты — затушил ее и спрятал в карман: на следующий раз. Посидел еще немного, давая отдохнуть ногам, и снова двинулся в путь.

Лес здесь был не густой, и снег еще не очень глубокий, а ветер, бушующий наверху и треплющий верхушки деревьев, сюда скатывался лишь волнами, освежая лицо и помогая держать направление.

Летун, похоже, обманул его: шесть часов пути и никакого просвета, а уже начинало темнеть и Кукушкой овладевала усталость. Чтобы окончательно не выбиться из сил и быть готовым к любым неожиданностям, Кукушкин, пока не стемнело, решил позаботиться о ночлеге. А для этого мало-немало надо было соорудить хоть какой-никакой шалашик из жердочек и лапника, разгрести снег, прогреть землю костром и, устелив ее лапником, спать.

Этим он и занялся, не став обедать. Как ни сноровисто работал, управиться пришлось лишь при свете костра. Ноги и руки гудели от усталости, и живот урчал от голода, но, несмотря на это, он съел лишь кусочек хлеба со шматком сала и улегся спать.