Щит и меч, № 4, 1995 (сборник)

Был ли он счастлив после женитьбы? Первый год — да. Тоня словно забыла о существовании летчика, и тот ничем не напоминал о себе. Эдуард Петрович подумывал, не погиб ли он, оказалось, не погиб…

Жизнь столичного прокурора, вращающегося среди больших и малых начальников, имеющих тоже определенное влияние и вес, требовали немалого времени, частых застолий и новых знакомств, в том числе с женщинами, ищущими любовных приключений. А хорошеньких Эдуард Петрович не забывал и прежних. Иногда просто душа требовала встреч с ними. Антонину он любил, и она была отзывчивой, ласковой, доброй. Но что-то в ней было такое, чего он никак не мог понять: то ли она по-прежнему стеснялась его, то ли по натуре была фригидной — ни разу он не ощутил жара в ее груди, любовного экстаза в момент физической близости. А однажды…

Он вернулся домой после бурной попойки, устроенной одним банкиром, которому помог избежать крупного скандала с вкладчиками, чуть не закончившегося объявлением банка несостоятельным. Одна из служащих банка, пышнотелая брюнетка, с которой он удалился потом в отведенные апартаменты, мало того, что испачкала его помадой и облила духами, сунула ему в карман собственную сережку.

Антонина сразу почувствовала запах чужих духов, спросила, в какой парикмахерской стали мужчин душить не одеколоном, а «Мажи нуаром», на что он невнятно пробормотал, что это у друга случайно опрокинулся флакон, а утром, меняя носовой платок, выронил из кармана и сережку.

Антонина ничего не сказала, ушла в другую комнату и закрылась на ключ. С тех пор и пошло, поехало… Никаких объяснений не хотела слушать. А потом то ли с прежним летчиком спуталась, то ли нового с помощью Тамары нашла… Вот же подлые женщины. Вместе гуляли, делились самым сокровенным, а внутри завидовали друг другу, ненавидели. И коварные. Мужчины никогда бы до такого не додумались — подсунуть в карман сережку, рассказать жене друга о его похождениях. А та пышнотелая толстушка и Тамара додумались. Конечно, они хотели досадить не столько Антонине, сколько и ему… Ну ничего, он тоже неплохо отомстил за себя…

Четвертая изнурительная ночь. Длинная, холодная и темная, как в подземелье. Сегодня он заготовил дров побольше — в те ночи их не хватало, заварил покруче чай, даже сто граммов выпил, чтобы хоть немного снять напряжение, и, положив за пазуху пистолет, попытался задремать. Но то ли крепкий чай, то ли водка, настоянная Чукчей на каких-то возбуждающих травах, разогнали сон и усталость, в пору продолжить путь, если бы не чернильная темнота.

Интересно, что делает сейчас летчик? Ему-то легче — закрылся изнутри и спит спокойно, а тут… А может, улетел? Перекосову после некоторого анализа и сопоставлений не верилось, что топлива на вертолете всего на полтора — два часа полета. И вел он себя как-то странно. С Чукчей и Кукушкой — понятно, бандиты, а с ним… В глазах его Перекосов читал то непонятную неприязнь, то безразличие, то насмешливое удовлетворение. А еще он обращался с ним, как с прежним знакомым. Может, и вправду знакомый? — вдруг озарило его. Уж не возлюбленный ли Антонины? Тамара в последнюю их встречу, незадолго до полета на Дальний Восток, рассказывала, что его уволили из военной авиации и он уехал искать Антонину. Жаль, что тогда и мысли в голову не пришло спросить его фамилию. Постой, постой, начальник лагеря рассказывал, что около года назад Антонину навестил летчик Иванкин, а он пропустил этот факт мимо ушей — плевок бывшей жены будто оглушил его, затуманил рассудок… Потом на прииске летчика называли Иванкиным… Конечно, это он, потому так и смотрел с ненавистью и на борт взял с радостью, зная, какая готовится им участь. Но он оказался умнее бандитов, разработал свой план. Чукчу ухлопал, не дав тому поднять пистолет. Но если он знал, кто такой Перекосов, почему отпустил его, даже пистолет дал в дорогу? Пожалел? Возможно. Но, скорее всего, рассчитывает, что прокурор отсюда не выберется. И действительно, куда он его завез? Три дня пути — и ни живой души. А мороз крепчает, пистолетом от него не защитишься. Но Перекосов выберется, выживет всем врагам назло. И этот незадачливый любовник получит свое сполна — Перекосов умеет мстить: и под землей его разыщет. Все ему припомнит: и отнятую жену, и похищение золота, и убийство Чукчи…

Он так размечтался, что забыл на время об опасностях, о морозе, нервы его успокоились, и он уснул крепким, коротким сном.

Разбудил его холод. Ноги так окоченели, что он не чувствовал пальцев, и спину свело судорогой — не разогнуться. Костер еле тлел. И тишина стояла такая, аж в ушах звенело.