Щит и меч

Он шептал ей на ухо то, что считал необходимым дополнительно передать в Центр, от его дыхания шевелилась прядка ее волос. И вдруг девушка засмеялась. Он подумал, что она смеется над ним: считает сведения недостоверными или уже устаревшими. но она объяснила: "Щекотно", - и он осторожно убрал прядку с ее уха. И когда снова зашептал, он несколько раз нечаянно коснулся ее уха губами, но она ничего не сказала: или не заметила, или не сочла нужным заметить. А потом пришла ее очередь говорить, он повернулся к ней спиной, и теперь она шептала ему в самое ухо, строго начальнически. Сегодня она, так и быть, примет устную информацию, но на будушее он должен сам все зашифровывать. О "почтовых ящиках" он получит указание позже. Схему располдожения баз горючего пусть нанесет сейчас же: она может понадобиться Зубову.

- Все?

- Все! - сказала девушка.

Иоганн вытянулся и, глядя на свисающие клочья белой бумаги, которой был оклеен потолок, спросил:

- А просто так поговорить можно?

- Чуть-чуть...

- Пристают?

- Конечно. Но у меня документ рейхскомендатуры: контактироваться с представителями армии запрещено. Носительница инфекции.

- Какой?

- Туберкулез. А вы что думали?

- Это правда? - спросил Иоганн.

- Конечно. Всегда была здоровой, а тут открылся процесс.

- Но надо лечиться.

- После войны - обязательно. Но хватит на эту тему. - Спросила: медаль вместе с "легендой" получили?

- Ну вот еще! - обиделся Иоганн. - За боевой подвиг. Они дали.

- А из дома награды есть?

- Нет, только от немцев.

- Поздравляю, - сказала она. - Герой!

- Рассчитываю на унтер-офицерское звание.

- Карьерист! Еще немного - и станете генералом или штурмбанфюрером. Но тут же она серьезно предупредила: - Не торопитесь быстро выдвигаться, я их знаю: завистливые доносят друг на друга. Самая большая опасность - это быстрый успех.

- Вы рассудительны, как старушка.

- Ну, хватит, - прервала она. - Хватит! - Наклонилась и невольно прижавшись к Иоганну, взяла со стула сигареты.

Иоганн пробормотал:

- Странно, лежу на постели с девушкой...

По ее лицу пробежала усмешка.

- Одному ухажеру я едва руку не вывернула из сустава, чтобы больше не лез...

- А кто у вас был инструктором дзю-до? - простодушно осведомился Иоганн.

- Здрасте, - шепот ее звучал негодующе. - Вы не в иеру любопытны. Сказала огорченно: - А я о вас лучше думала.

- А что вы вообще обо мне думали?

- Ничего. Просто полагала: будет более солидный товарищ. - И снова наклонилась, погасила окурок. - Слушайте и запомните: нет ни вас, ни меня. И ничего для нас нет и не будет, пока есть все это, - ее белая рука в темноте как будто раздвинула стены комнатушки. - Поняли? - И уже ласковее: - Пожалуйста...

Они еще поговорили немного.

- Пора спать, - сказала Эльза, и наступила тишина.

Он долго лежал, вжавшись в стенку, с закрытыми глазами, но так и не уснул. Вскочил, как только Эльза дотронулась до него, чтобы разбудить. Лицо у нее было еще бледнее, чем вчера, под глазами синие тени. Она вяло подала Иоганну руку.

- Не знаю, как буду сегодня выступать в варьете. Я так устала! Привыкла быть одна, а тут вдруг то Зубов, то вы. И потом снова оставаться одной...

- Мне тоже будет потом... - Иоганн запнулся, - скучновато.

Эльза вышла проводить его.

В кухне у плиты толпились женщины. Услышав шаги, они все разом обернулись.

Эльза вскинула руки на плечи Иоганна, прильнула к его губам, а потом легонько подтолкнула в спину.

Иоганн машинально запоминал дорогу к дому Эльзы, приметы сами собой вчеканивались в его сознание. Он думал об этой девушке...

В "Гранд-отеле" он взял у портье свои свертки, вышел к контрольно-пропускному пункту, предъявил документы. Его усадили в попутную машину, и всего с одной пересадкой он добрался до подразделения.

27

Штейнглиц сочувственно отнесся к мотивам, которыми Вайс объяснил свое опоздание.

- Иметь постоянную любовницу гигиеничней, чем бегать каждый раз к новой девке.

- Но я по-настоящему влюблен, господин майор.

- Сентиментальность - наша национальная ахиллесова пята.

Лансдорф остался доволен покупками, но причину опоздания признал неуважительной.

- Женщину мужчины выдумали для того, чтобы оправдывать свои глупости.

Лансдорф произнес наставительно:

- Нам нужны люди молчаливые и решительные, которые умеют в одиночестве довольствоваться незаметной деятельностью и быть постоянными.

Иоганн живо согласился:

- О, эти прекрасные мысли Фридриха Ницше, как ничто другое, соответствуют и моему идеалу.

А сам подумал: "Вот это ловко получилось! Молодец я, запомнил. Не верил, что пригодится, а вот, оказывается, пригодилось".

Костяное лицо Лансдорфа, казалось, стало еще более твердым. Он подошел к Вайсу, оглядел его так, будто собирался примерить на него что-то.

- Вы его любите?

- Он добавил перца в нашу кровь!

- Как? Повторите! - Лансдорф поднял сухой палец. - Отлично! Безмерная способность к властолюбию и столь же безмерная способность к подчинению и послушанию - в этом мощь германской нации.

Вайс щелкнул каблуками, вздернул подбородок и осведомился угодливо:

- Какие будут дальнейшие приказания, господин Лансдорф?