Щит и меч

Иоганн решил в самое ближайшее время навести справки об этом гамбургском коммерсанте.

Лансдорф недавно прилетел из Берлина и сейчас отдыхал, лежа на диване с книгой в руках. Не отрывая глаз от страниц книги, он выслушал рапорт Вайса. Похвалил:

- Это вы хорошо придумали: воспользоваться вашим знакомством с баронессой для того, чтобы произвести благоприятное впечатление на нашу русскую агентку. Как вы ее находите?

Вайс уклончиво ответил, что чувствует она себя неплохо.

- Я спрашиваю, верите ли вы, что, давая согласие работать на нас, она действительно руководствовалась желанием отомстить за своего репрессированного отца?

Иоганн увидел глаза Лансдорфа. Сузившись наподобие прорези прицела, они в упор смотрели на него поверх страниц книги, и притом с таким жестким выражением, какое бывает, когда человек прицеливается, чтобы убить.

Он понял, как опасно для него сейчас малейшее притворство. И сказал решительно:

- Нет, не верю.

Лансдорф опустил книгу. Он улыбался, глаза его смягчились.

- Я тоже не верю, - сказал он. - И не верю не потому, что в гестапо могли известными способами внушить ей эту мысль и, очевидно, внушили. Я не верю ей потому, что в последнее время посещал третий отдел во время допроса русских, подлежащих ликвидации. И открыл одну весьма любопытную закономерность.

Во время допросов работники контрразведки пытались добиться у русских, чтобы те подтвердили или дополнили факты, характеризующие те или иные отрицательные стороны их жизни. И русские опровергали эти факты, хотя следователям они были известны из советской печати. А знаете, почему отрицали? Потому что считают, что о дурных сторонах своей жизни не должно говорить с противниками. Это оскорбляет их советское достоинство. Ведь они убеждены, что все эти отрицательные стороны их жизни - лишь временное явление.

- Вы тонкий психолог, герр Лансдорф.

- Нет, тут дело не в психологии. Эта черта характерна для представителей молодого поколения русских. Наша агентка, как и те, другие, лжет нам. Даже если ее отца арестовали, она уверена, что это судебная ошибка и ничто другое.

- Но ведь кто-то персонально виновен в том, что его репрессировали, и она, возможно, руководствуется чувством мести.

- Коммунисты против террористических акций.

- Она не по политическим мотивам, а по личным...

- Вы говорите глупости, - отрезал Лансдорф.

- Нет, не глупости, - решительно возразил Вайс. - Она взбалмошная, инфантильная, с болезненным воображением. Выбросила на дорогу мои деньги. Чуть не удрала от меня из гостиницы с каким-то красавчиком. Она, в конце концов, просто истеричка. Но вместе с тем вела себя у баронессы с большим достоинством, как и подобает дочери крупного военного деятеля.

- Это люботпытно, - задумчиво пробормотал Лансдорф. - Психическая неуравновешенность плюс взвинченное воображение... - Спросил отрывисто: Вы знаете о воздействии на человеческий организм скополамина в соединении со снотворным?

- Если не ошибаюсь, впервые этот препарат был удачно применен на Ван дер Люббе?

- Возможно, - сказал Лансдорф. И строго добавил: - Но, во всяком случае, мне это не известно.

- Слушаюсь, - почтительно наклонил голову Вайс.

- Значит, вы меня поняли?

- Безусловно. - И добавил огорченно: - Очевидно, я не оправдал ваших надежд.

- Почему?

- Вы заменяете меня препаратом.

- Ах, так, - улыбнулся Лансдорф. - Ну что ж, наблюдайте, как вы считаете нужным, за этой девушкой, Иоганн, а теперь ступайте. Я хочу отдохнуть.

Впервые Лансдорф назвал Вайса по имени. Это было радостной неожиданностью. Ведь за этим скрывалось самое главное - особое доверие Лансдорфа, которое Вайс не только не утратил, а еще более упрочил.

45

Все дни, пока девушка гостила у баронессы, Вайс занимался обычной своей служебной работой в расположении "штаба Вали".

Среди новых, недавно прибывших курсантов оказались люди, рекомендованные подпольными лагерными организациями. Но Вайс теперь получил возможность не вступать с ними в непосредственное общение. Для этой цели у него был связной по кличке "Нож" - моряк-десантник, который успешно справлялся с возложенными на него обязанностями и, в свою очередь, имел связного.

Когда, обледенев, лопнул один из тросов на высотной антенне радиостанции штаба и немецкие солдаты оказались бессильными устранить повреждение, Нож с разрешения Вайса забрался на почти тридцатиметровую мачту и, работая, как акробат под куполом цирка, поднял и закрепил трос. Это дало Вайсу возможность устроить его на постоянную должность ремонтника. Нож понравился немцам своей отчаянной смелостью. На допросе у Дитриха он так объяснил мотивы, по которым решил пойти на службу к немцам:

- Я же циркач. - И дал пощупать твердые бугры своих бицепсов. Силовик международного класса. А дома у нас мускулатуру не ценят, значок или медальку повесят - и все. А у вас, говорят, за каждый выход - большие деньги. - Попросил: - Вы уж меня, пожалуйста, как отслужу, в цирк наладьте, в благодарность согласен вам лично проценты отчислять.

- Абсолютный болван, - с удовольствием констатировал Дитрих.