Щит и меч

Вайсу горько и радостно было слушать русский говор, наблюдать, как подчеркнуто уважительно они называют друг друга по имени-отчеству, с каким вкусом произносят слова из области строительной технологии, советуются, вырабатывая наиболее целесообразный план проходки к подвалу бомбоубежища.

Полуголые, тощие, они выглядели так же, как, верно, выглядели рабы в древнем Египте, сооружавшие пирамиды; почти столь же примитивны были и орудия труда. Только труд их был еще более тяжел и опасен.

- Ура! - раздался атакующий возглас. - Ура, ребята, взяли! - Огромная глыба, свергнутая с вершины развалин, кувыркаясь, покатилась вниз.

Вайс еле успел отскочить. Он понял: делая сверхчеловеческое усилие, чтобы свалить глыбу, эти люди еще старались свалить ее так, чтобы зашибить глазеющего на них снизу немецкого офицера.

Они расхохотались, когда Вайс пугливо шарахнулся в сторону.

Кто-то из них крикнул:

- Что, говнюк, задрыгал ногами? Научился уже от нас бегать! - И добавил такое соленое словцо, какого Вайс давно уже не слышал.

К Иоганну подошел охранник и, извинившись перед господином офицером, посоветовал отойти несколько в сторону.

- Работают как дьяволы, - сказал он Вайсу, - и при этом не воруют, даже кольца с мертвых не снимают. И если что берут, то только еду. Хлеб, по-русски. Наверное, они сошли с ума в лагерях. Если бы были нормальные, брали. Кольца можно было бы легко спрятать: обыскиваем мы их только поверхностно.

- Эй, гнида! - закричал охраннику, повидимому, старший из заключенных. - Гебен зи мир! Битте ди лантерн!

Охранник отстегнул повешенный за ременную петлю на пуговице электрический фонарик и, прежде чем подать его заключенному, сообщил Вайсу:

- О, уже пробили штольню!.. - И пообещал с улыбкой: - Сейчас будет очень интересно смотреть, как они вытаскивают людей.

Через некоторое время заключенные выстроились возле пробитого в перекрытии отверстия и стали передавать из рук в руки раненых. Последние в этой цепочке относили раненых на асфальт и осторожно укладывали в ряд.

Позже всех из завала выбрались немцы, не получившие повреждений. Среди них был пожилой человек. Он бросился к охраннику и, показывая на сутулого военнопленного, заорал:

- Этот позволил себе толкнуть меня кулаком в грудь! Вот мой партийный значок. Я приказываю немедленно проучить наглеца здесь же, на месте! Дайте мне пистолет, я сам...

Подошел старшина военнопленных. Высокий, седоватый, со строгим выражением интеллигентного лица. Спросил охранника понемецки:

- Что случилось?

Охранник сказал:

- Этот ваш ударил в бомбоубежище господина советника.

Старший повернулся к сутулому заключенному:

- Василий Игнатович, это правда?

Сутулый сказал угрюмо:

- Сначала раненых, потом детей, женщин. А он, - кивнул на советника, - всех расталкивал, хотел вылезти первым. Ну, я его и призвал к порядку. Верно, стукнул.

- Вы нарушали правила, - попытался объяснить советнику старший, полагается сначала раненых, потом...

- Я сам есть главный в этом доме! - закричал советник. - Пускай русские свиньи не учат меня правилам! - И попытался вытащить пистолет из кобуры охранника.

Вайс шагнул к советнику:

- Ваши документы.

Советник с довольной улыбкой достал бумажник, вынул удостоверение.

Вайс, не раскрывая, положил его в карман, сказал коротко:

- Районное отделение гестапо решит, вернуть вам его или нет.

- Но почему, господин офицер?

- Вы пытались в моем присутствии обезоружить сотрудника охраны. И понесете за это достойное наказание. - Обернувшись к охраннику, бросил презрительно: - И вы тоже хороши: у вас отнимали оружие, а вы держали себя при этом как трус! - Записал номер охранника, приказал: - Отведите задержанного и доложите о его преступных действиях. Всё!

И Вайс ушел бы, если бы в это время к развалинам не подкатила машина и из нее не выскочил Зубов. Костюм его был покрыт крипичной пылью.

Старшина военнопленных вытянулся перед Зубовым и доложил понемецки:

- Проходит пробит, жители дома вынесены из бомбоубежища на поверхность.

- Что с домом сто двадцать три? - спросил Зубов.

- Нужна взрывчатка.

- Для чего?

- Люди работают, - хмуро сказал старший, - но стена вот-вот рухнет, и тогда все погибнут.

- Вы же знаете, я не имею права давать взрывчатку военнопленным, сказал Зубов.

Старший пожал плечами:

- Ну что ж, тогда погибнут и ваши и наши.

- Пойдем посмотрим, - и Зубов небрежно махнул перчаткой двум сопровождавшим его солдатам.

Вайс решил остаться. Он только перешел на другую сторону улицы и не торопясь последовал за Зубовым и старшиной. Высоченная стена плоской громадой возвышалась над развалинами. Зубов и старшина стояли у ее подножия и о чем-то совещались.

- Сережа! - вдруг закричал старшина. - Сережа!

От группы военнопленных отделился худенький юноша и подошел к старшему.

Потом Вайс увидел, как этот юноша с ловкостью скалолаза стал карабкаться по обломанному краю стены. Он был опоясан проводом, который сматывался с металлической катушки по мере того, как юноша поднимался.