Щит и Меч Сталинграда

— Отвечаю по всем вашим пунктам, герр фельдмаршал. Напоминаю вам, что в данный момент вы находитесь не на курорте, а в плену. Я подчеркиваю: в плену! Вино, в данном случае сухое, производится в Крыму, а он пока что захвачен оккупантами. Вместо вина вам ежедневно выдаются, как мне хорошо известно, двести граммов водки. Вашему адъютанту и другим генералам норма выдачи составляет сто граммов в сутки. Кормят вас довольно сытно и калорийно: хватит и одного завтрака. Что касается информации о положении на фронтах, смею вас заверить, немецко-фашистские войска будут выброшены за пределы Советского Союза. Вчера, в частности, войска Красной Армии освободили город Ростов-на-Дону.

В доме было тепло, от хорошо натопленной печи несло жаром, и я расстегнул шинель.

Увидев ромбы в петлицах моего френча, как-то сразу собравшись, фельдмаршал встал, одернул китель и заговорил уже другим тоном.

— Повторяю,— продолжал я,— нами освобожден крупный на Дону город Ростов. За Ростовом последует освобождение и других советских городов!

Паулюс криво усмехнулся:

— У русских, если не ошибаюсь, имеется на этот счет поговорка: цыплят считают лишь осенью!

— Вы хорошо изучили наши поговорки, фельдмаршал,— ответил я.— Да, цыплят считают именно осенью. Но наши победы мы стали считать в самый разгар зимы, и вы этому свидетель.

— Как решится вопрос с кофе? — спросил фельдмаршал.— Мы с адъютантом очень привыкли пить кофе.

— Пока ничего обещать не могу. Наши бойцы порой пьют вместо чая чистый кипяток, а вы просите кофе, который не произрастает на территории моей страны. Постараюсь раздобыть вам кофе, но, предупреждаю, будет это не скоро.

— Вы не ответили на мой вопрос, точнее просьбу, давать нам читать прессу,— напомнил Паулюс.

— Советскими газетами, включая «Правду» и «Красную Звезду», вас будут снабжать регулярно. Немецких, извините, у нас нет. Подробно о положении на фронтах вас будет информировать командир нашего батальона — я распоряжусь.

Паулюс удовлетворенно кивнул.

Еще вопросов, просьб или претензий у немецкого фельдмаршала к представителю советского командования не было. Я надел фуражку, приложил руку к козырьку и вышел из комнаты, оставив пленного фельдмаршала стоящим у стола.

У дома под присмотром наших бойцов прогуливался Шмидт. Увидев меня, он демонстративно отвернулся.

Можно было возвращаться к машине, где меня ожидал Михаил Шевченко, ехать назад в Сталинград, но тут в небе появились два самолета.

— И вчера прилетали, товарищ начальник! — доложил комендант гарнизона.— Рыщут, словно ищут кого-то. Не стреляют и бомбы не сбрасывают...

Я нахмурился. Известие, что над Заварыкином два последних дня появлялись вражеские самолеты, меня насторожило.

— Отчего не доложили вчера, что замечены самолеты-разведчики врага?

— Так ведь не бомбят и не стреляют...— начал оправдываться комендант.

— Приведите вверенный вам гарнизон в боевую готовность! — приказал я.

Из Заварыкино я доехал до ближайшего железнодорожного полустанка. Нашел телефон, позвонил в Сталинград, в управление, и отдал приказ немедленно информировать Москву о появлении над Заварыкино, где содержались важные пленные, вражеских самолетов.