Щит и вера

– Послушайте, вот что я вам скажу, – решительно начал свою речь Самсон Дмитриевич, – давайте вспомним отцов и дедов наших, ревнителей старой веры. Пришли они в этот край и в это село, где жили православные. Многие из них были сторонниками вероотступника Никона. Тогда они тоже могли возмутиться нашим поселением в этих краях. Ваши прадеды заложили много новых сёл, освоили землю Сибирскую, это так, но никто из местных не взялся за оружие и не направил его против пришельцев. Общинники, будем милосердны, как завещал нам Господь! Никто нашу веру не искоренит, она была и остаётся истинной. Пусть селятся православные, земли для всех хватит. Не копите злобу, не делайте чёрных дел, все мы люди, хоть и живём по своей планиде.

После этих слов, немного поуспокоившись, общинники стали расходиться. Для староверов слово общинного старосты было окончательным решением любого вопроса.

Переселенцы обживались имуществом, засевали поля на выделенных общиной землях. Правда, не везде это проходило гладко. Были случаи, когда нарезали для «расейских» плохие, не пригодные для пашни угодья. Но Самсон Дмитриевич этого не допускал. Десяток семей переселенцев получили наделы для запашки, сенокосные и пастбищные земли, как и у других крестьян. Но и в Луговом не всё шло гладко. Среди прибывших были люди городские. Своим жизненным укладом они во многом удивляли местных. Вот семья Лукьянченко из Харькова отстроила себе дом. Не дом, а чудо! Таких изб сибирский крестьянин не видел. Вся деревня сбежалась смотреть на чудо-дом, на обустроенность его, на столярное мастерство, которое проявил хозяин. Большой, высокий чердак был превращён в хранилище. По стенам были сделаны специальные сусеки для круп и муки, для грибов, ягод и трав устроена сушилка. Иными были и хозяйственные постройки, баня, топившаяся по-белому. Многие завидовали такому умению и мастерству. Самсон Дмитриевич вместе с Григорием тоже ходил смотреть строение. Григорий, несмотря на то, что многое повидал из того, как живут люди в других странах и городах, однако тоже отметил мастерство хозяина дома. Оценил, чему можно поучиться у мастера. Однажды после осмотра чудо-дома ночью его кто-то поджёг. Деревянные просмолённые постройки вспыхнули, как факел. Языки огня осветили почти всё село. Искры летели на соседние строения. Дом не удалось спасти, лишь сарай да баню отстояли. Но семья из обгоревшего материала вновь отстроилась и вновь удивила селян новым домом, который был чуть меньше прежнего, но обустроенностью не уступал первому.

Самсону Дмитриевичу крепко тогда досталось от уездной власти! Ему пришлось проявить немало усилий, чтобы не дошло до крутых мер от властей против селян. Больше подобных случаев не было, это и понятно, что злодейством не правят дело. Луговое за счёт переселенцев приросло новыми крестьянскими дворами, к 1910 году их стало порядка тысячи.

* * *

Завершилась уборочная страда. Весь урожай помещён в закрома. Наступила новая пора в алтайских селениях. Начались свадьбы. Каждая из них становилась событием для всех жителей села, которые ждали праздничных, шумных и сытных событий, радуясь и за молодых, да и за себя, что закончен полевой сезон, что пришло время для приятных гулеваний.

Самсоний, понимая неизбежность разговора с Григорием о женитьбе, ждал подходящего момента. Его наблюдательный глаз заметил изменения в поведении сына. Тот как будто ждал чего-то от Самсона Дмитриевича, был насторожен по отношению к отцу. Случай представился. На первой же сельской свадьбе Зыковы и Носковы оказались за одним столом. Марья вся полыхала алым румянцем, не смогла долго высидеть и под каким-то предлогом покинула свадебный стол. Самсон Дмитриевич уважал Носковых. Глава семьи Назар Яковлевич со своими сыновьями Прокопием и Куприяном, помимо земледелия, занимались сплавом и торговлей лесом. Имели один из лучших на селе дом. Кроме зерновых полей, они выращивали лён, имели свою особую ремёслу по выделке холстов. Такого качества холста, как у Носковых, больше не было во всей округе ни у кого. Говорили, что в качестве приданого за Марией отдадут ремёслу, поскольку сама она ею и занималась. Это была работящая семья из староверов, строго соблюдавшая устои и традиции. Всё это было очень по душе Самсонию, тянуло к родству с Носковыми. Вот здесь, на свадьбе, и решил он завести разговор с Назаром Носковым, главой семьи, о Марии и Григории.

За столами было шумно, обильное угощение расставлено щедро. Шутки, песни, пляски шли нескончаемым потоком. Самсоний предложил рядом сидящему Назару выйти из избы на воздух подышать.

– Назар Яковлевич, ты знаешь моё уважение к твоей семье. Как ты смотришь на то, чтобы породниться с нами? У вас товар – у нас купец. Я говорю о вашей Марии и о нашем Григории. Так что скажешь? – начал разговор Самсон Дмитриевич.