Щит императора

В остальном все было относительно спокойно.

Весенние балы, обещанные императором еще в начале осени, благополучно отгремели. За ними незаметно прошло и лето. На улице снова начали накрапывать дожди. Затем с небес полетел первый снег. И к этому времени я с удивлением понял, что полностью втянулся в ритм дворцовой жизни и больше не испытываю неудобств из-за навязанного ею режима. К этому времени наша синхронизация с Каррианом завершилась окончательно, и я во всех смыслах осознал, насколько же стал от него зависим. Вернее, не совсем так — мы оба стали зависимы друг от друга. Вплоть до того, что, когда он спал, меня тоже упорно клонило в сон, а если я в это время пытался бодрствовать, император неизменно просыпался и отправлялся выяснять, какого черта я разбудил его во внеурочное время.

Выяснилось это довольно просто — однажды ночью, оставив его величество сладко дрыхнуть, я отправился на кухню раздобыть плюшек и заодно протестировать очередное фирменное блюдо Тальи. За прошедший год девчонка тоже выросла, еще больше похорошела. И хотя характером почти не изменилась, все же появилось в ней нечто новое. Какой-то иной взгляд, свойственная уже зрелым девушкам грация, плавность движений…

Я, когда осознал в первый раз, что она стала смотреть на меня по-другому, откровенно занервничал. Для меня Талья была просто девчонкой, которую можно было растолкать среди ночи, выслушать ее причитания или обвинения (по настроению) в адрес отца и от пуза налопаться всяких вкусностей. Готовить она наконец-то научилась как надо. Сладости я тоже любил. И было грех упускать случай лишний раз побаловать себя любимыми блюдами, несмотря на то, что сделать это можно было лишь поздним вечером или уже под утро.

При этом я не испытывал к Талье сексуального влечения. В этом плане меня, увы, так и не заинтересовали ни женщины, ни, хвала Рам, мужчины. Я со своей памятью просто не мог представить, что буду целовать девочку. А со своим телом испытывал вполне понятное отвращение при мысли, что вместо девочки может оказаться мужик. И это притом, что физически со мной все было в порядке. Я раздался в плечах. Оброс во всех положенных местах. Испытывал определенный дискомфорт по утрам, как все или почти все юноши пубертатного возраста. Однако физического влечения по-прежнему не было. Я словно застрял в среднем роде. Или, что вернее, мое второе «я», глубоко спрятанное и надежно похороненное под толстым слоем льда, до сих пор отказывалось принимать очевидное. Никакие факты не помогали. Прошло почти двенадцать лет со дня моего появления в этом мире. А оно все еще упорствовало и… по-прежнему надеялось?

Глупо, конечно. Женского во мне осталось совсем немного. И то я вспоминал об этом, в основном когда видел голого императора, когда с удовольствием уплетал сладкие плюшки, любовь к которым сохранил еще с прежней жизни, или когда слушал скабрезные шуточки Зиля с Ежом, которые все чаще стали намекать, что мне пора бы обзавестись подружкой.

Зато отсутствие личной жизни помогало полностью сосредоточиться на работе. И только Талья какое-то время продолжала меня напрягать. Ровно до того момента, пока я не сообразил, что все ее выразительные взгляды — это своеобразная тренировка, отработка навыков на живом манекене. Ну, как мы… тьфу ты, вы, девушки, обычно делаете в период взросления, подчас даже не сознавая, что по-настоящему флиртуете.

С девчонкой я, естественно, поговорил. Как мог постарался сгладить неловкость и, покопавшись в памяти, дал пару советов, как говорить, что надевать и как смотреть, чтобы привлечь к себе внимание, но при этом не переступить грань, за которой флирт переходит в пошлятину.

Талья, ясен пень, сперва обиделась. Потом расплакалась. Почти месяц со мной не разговаривала, но потом мы все-таки помирились. И вот с тех пор я пару раз в неделю заглядывал на кухню.

В ту ночь она приготовила роскошное угощение — настоящий борщ с пампушками, который я как раз намеревался попробовать, когда дверь с грохотом распахнулась и на пороге кухни возник разгневанный император. Растрепанный, в съехавшей набок рубашке, с горящими глазищами. Честное слово, он был настолько зол, что я чуть не подавился капустой. А Талья при виде повелителя так испугалась, что едва не выронила горшок с мясной похлебкой, на которую у меня тоже были большие планы.

— Э нет, второй раз мы сорить тут не будем, — пробормотал я, перехватив тяжелый горшок одной рукой и зашипев от боли. — Блин, горячо!

— Конечно, я же только из печи достала, — пролепетала девчонка и, спохватившись, сделала неуклюжий реверанс. — Здрасти.

Перехватив тяжелый взгляд его величества, я вздохнул.

— Тарелку тащи, чудо. Не видишь — повелитель голоден. Если не покормишь, он все тут разнесет. А если ты еще скажешь, что не напекла сегодня его любимых пирожков с яблоками, вообще уволит к такой-то матери.

Талья всплеснула руками и опрометью кинулась обратно к печи.

— Да как же не напекла! Напекла, ваше величество! Вот, еще горяченькие! Будете?

Карриан на мгновение растерялся.