Щит императора

Дело дошло до того, что даже Тизар стал бояться заходить в императорские покои, чтобы ненароком не усугубить ситуацию. Все текущие дела Карриану пришлось сбросить на советников, что тоже не улучшало настроения. Сидеть в собственной спальне, зверея от тишины, собственной беспомощности и ничегонеделания… Все, что нам оставалось в такой ситуации, это говорить. Травить анекдоты, вплоть до бородатых, пересказывать байки, легенды, сказки. Вспоминать детство. Делиться тайнами. Вместе ржать. Зевать. Ходить в сортир, благо их тут было предостаточно. Не к месту дрыхнуть, на пару есть переданные через Тизара вкусности. Молчать. Принимать ванну. Тренироваться на ограниченном пространстве. Биться головой об стену, всеми силами пытаясь отвлечься от скуки. Материться, изощряясь в знании непечатных идиом. Снова ржать. Потом опять бороться. А затем садиться на жесткий пол и часами плевать в потолок, время от времени задавая друг другу вопросы.

Говорят, общая беда сближает, и это, пожалуй, верно, потому что спустя пару недель я, к собственному удивлению, понял, что знаю об императоре все. Как он рос. С кем дружил. Где именно встретил и как собрал свой личный десяток. Почему не любит людей и отчего так привязан к бабушке. Я выяснил, как и почему был убит его дед. Узнал, каким именно образом Карриан убил своего наставника и как плакал, решив, что все во дворце мертвы, а он один остался посреди вымершего склепа, в котором было страшно, холодно и темно…

Не знаю, рассказывал ли он об этом кому-то еще, кроме меня и вдовствующей императрицы, но я также понял, почему Карриан не любит чужих. В его положении доверие — непозволительная роскошь. И то, что за доверием рано или поздно следует предательство, он тоже усвоил очень хорошо.

Он много мне чего успел рассказать за эти дни. Того, чем люди обычно не делятся с другими или же делятся, но с теми, кого надеются больше не встретить. Синдром попутчика или что-то в этом роде. Но я молчал. Терпеливо слушал. Делал выводы. А когда император замолкал, подхватывал эту импровизированную эстафету, часами рассказывая про годы, проведенные в ученической башне, и обо всем, чему учил меня мастер Зен.

Тогда же меня посетила запоздалая мысль, что раз учитель погиб, то в ученической башне не осталось мастера-тени, способного поднять учеников на последнюю ступень мастерства.

— Мастера Нола уже ищут, — покачал тогда головой император. — Пока он жив, никто тебя туда не вернет. Да и потом…

— Что? Не отпустишь, даже если прижмет? Я все же не совсем твоя тень. Отказаться можешь в любой момент.

— Я к тебе привык, — поморщился Карриан. — А с новичком все придется проходить по новому кругу.

— А если окажется, что мастер Нол состарился? Или умер? — со смешком предположил я. — Да и меня могут убить в любой момент. Кто тогда будет учить твою новую тень?

Но Кар отчего-то не разделил моего веселья.

— Не о том думаешь, — буркнул он себе под нос и больше мы к этой теме не возвращались.

Наверное, это странно, но в какой-то момент я поймал себя на мысли, что раньше в отношениях мне не хватало именно этого — открытости, всепоглощающего доверия, той самой духовной близости, которая сродни обнаженной ране. Всего одно движение — и человека можно убить. Всего один шаг, и ты тоже истекаешь кровью.

Но я не предам. Как бы ни повернулось дело. И никогда не забуду то неописуемое чувство, когда двое — это и впрямь единое целое. Две половинки. Две истосковавшиеся другу по другу души, которые наконец-то нашли точку соприкосновения.

Я пронесу это воспоминание через всю оставшуюся жизнь и буду возвращаться к нему снова и снова. Потому что я теперь знал, как оно бывает. И очень надеялся, что в следующей жизни мне снова удастся вспомнить это восхитительное чувство.

А потом, ровно за неделю до назначенного срока, все неожиданно кончилось. Как по мановению волшебной палочки. Просто раз — и не стало. Однажды утром я открыл глаза, с трудом разжал сомкнувшиеся на запястье Карриана пальцы и понял, что невыносимая тяжесть, так долго мешавшая мне дышать, куда-то исчезла. Мне стало хороню. Легко. Я снова вернулся в беззаботное детство, где нет тревог, проблем и дурных вестей, от которых хочется сдохнуть.

Это было неожиданное ощущение. Воздушное. Настолько потрясающее, что я не выдержал и в голос расхохотался.

— Отстань, — поморщился Карриан, когда я принялся бесцеремонно его тормошить.

— Какое отстань? Ты что? Неужели не чувствуешь? Кар, все закончилось! Слышишь? За-кон-чи-лось!

— Что ты сказал? — замер его величество. Но потом прислушался к себе, неожиданно посветлел лицом и выдохнул: — Рам! А ведь верно!

— Поздравляю: ты теперь свободен! — снова рассмеялся я. А потом вспомнил посетившее меня накануне ощущение и с неожиданной грустью подумал:

«И я свободен. Только не знаю, плохо это или хорошо».

ГЛАВА 22

— Ну, что могу сказать… Похоже, вы действительно в порядке, сир, — сообщил Тизар, закончив с осмотром. — Аура чистая, магический дар стабилен, а перстень… хм, все еще активен, хотя этого, по идее, быть не должно.