Щит императора

Я, когда это услышал, откровенно струхнул и начал следить за самочувствием императора еще пристальнее, чем раньше. Я не отходил от него ни на шаг. Все «провода» от «камер» перетянул в его покои, создав из них некое подобие операторского кресла, в которое забирался по вечерам и часами наблюдал за происходящим во дворце. Порой я там даже засыпал, продолжая во сне видеть цветные картинки. Императору мое кресло тоже приглянулось, так что, пока я был занят своими делами, он иногда экспериментировал сам. Я создал для него все условия. И это тоже помогало отвлечься от невеселых мыслей, которых с каждым днем крутилось в его голове все больше.

— Мне не нужна эта женщина, — процедил Карриан, когда я передал ему слова придворного мага. — Она не захотела стать моей, поэтому я тоже от нее отказываюсь. Императрицей и матерью моих детей она не будет!

Он зло покосился на кольцо, от которого было столько проблем, и я почувствовал, как душит меня вмиг потяжелевшая цепочка. Теперь для этого императору не нужно было даже прикасаться к кольцу — хватало простых эмоций. И все они были жгучими, яркими, обжигающими, колючими. К ним было страшно прикоснуться — настолько он ненавидел свою неслучившуюся «невесту». Не знаю, что сказал бы Карриан, узнав, кто именно вытащил из фонтана второй перстень, но думаю, что ничего хорошего из этого бы не вышло.

Он действительно ненавидел свою «невестушку» всей душой. И каждый день эта ненависть отравляла жизнь нам обоим. Мы от нее задыхались. Я так точно. А он… Он всего лишь сходил с ума от невозможности что-либо изменить. И чем больше в этом упорствовал, тем больнее била по нему магия первого императора.

— Спасибо, — выдохнул Карриан, когда я в очередной раз выпил у него излишки. — Но это не твоя вина. Зря переживаешь.

«Да как же не переживать?! — молча крикнул я, чувствуя себя последней сволочью. — Одно хорошо — недолго осталось. Всего девять месяцев потерпеть, а потом и ты, и я будем свободны».

Зима принесла с собой долгожданное облегчение.

Вместе с первым снегом растормошенные Каррианом эмоции постепенно улеглись, и нам стало малость попроще. Когда император закипал, я сохранял спокойствие за нас обоих. Когда его душила злость — я открывал окно и впускал в кабинет прохладный воздух. Какое-то время это хорошо помогало, и мы более или менее спокойно дожили до середины зимы. Но потом магия императора сделала новый виток, и все стало гораздо хуже.

Месяца за три до окончания срока срывы у Карриана стали настолько частыми, что я теперь боялся оставить его одного даже на пару минут. Приступы следовали один за другим. Уже без всякой причины. Дар императора ни с того ни с сего вдруг взрывался подобно петарде, и, если рядом не оказывалось меня, то страдала мебель, важные бумаги, стены, окна… Однажды Карриан умудрился испепелить балкон, на котором я любил по вечерам смотреть на звезды. Потом уничтожил люстру в кабинете. Обратил в пепел собственную кровать. Тизар, всерьез озаботившись состоянием императора, отменил все приемы и запланированные ранее мероприятия. Но положения это не спасло — покои его величества планомерно обращались в прах, и находиться рядом с ним без риска для жизни мог только я один. К сожалению для себя и к огромному счастью для всех остальных.

В последние недели нам даже ночевать приходилось в одной комнате. У стены. На двух матрацах, потому что после бесславной кончины третьей подряд кровати Карриан велел их ему больше не затаскивать. По ночам он снова начал плохо спать. Но на этот раз уже сам просил усыпить его магией. И я усыплял. Опутывал его стабилизирующими нитями как коконом, в надежде, что это убережет дворец от беды. Сам ложился рядом. Брал императора за руку. И всю ночь чутко караулил его сон, потихоньку выпивая льющуюся из него магию, которая образовывалась с неимоверной скоростью и всегда была направлена исключительно на разрушение.

Контроль над этим процессом он полностью утратил примерно за месяц до дня «икс», которого все окружение императора ожидало как манны небесной. Карриан устал от постоянных эмоциональных качелей. Да и я устал не меньше, потому что откат раз за разом ударял именно по мне. Императора это бесконечно бесило. Меня огорчало. Он, в свою очередь, злился еще больше, и день за днем этот снежный ком только нарастал.