Щит императора

Честное слово, мне после этого стало совсем неуютно, поэтому одну булочку я все-таки уронил. Но сообразил выдернуть из стены первую попавшуюся ниточку (к несчастью, она оказалась красной), подцепил ею бедную плюшку. Разумеется, тут же сжег несчастную до углей. Запоздало сообразил, что налажал. Но все же затоптал дурацкую булку, оставив на ковре большое грязное пятно, и виновато вздохнул.

— Простите, сир. Сейчас все уберу.

— Мог бы сказать, что голодный, — нейтральным тоном отозвался его величество.

Я скорчил гримасу, радуясь, что он не видит, и скинул плюшки на кушетку.

— Не мог. Мне по статусу не положено.

— Вчера тебе это не мешало. И позавчера тоже. И всю последнюю неделю.

— Так то вчера…

— Хочешь сказать, с того времени многое изменилось? — неожиданно похолодел голос императора.

Я посмотрел на него с искренним недоумением.

— А вы так не считаете?

— Нет, — сухо отрезал его величество и, развернувшись, снова ушел спать. Причем я даже понять не успел, чем именно он недоволен и почему у меня такое чувство, что он, как бы это помягче сказать… обиделся.

Вот же чудны дела твои, господи! Что же мне теперь делать-то?

— Сир, а вы плюшку не хотите? — ни на что особо не надеясь, бросил я в темноту.

Ответа из спальни, разумеется, не последовало.

— Ваше величество-о-о, — не поверил я в абсолютную глухоту императора. — Ваша несусветная уперто-ость… Карриан! Кар, неужели тебе слабо съесть одну несчастную плюшку? Я, между прочим, с яблоками взял. Твои любимые.

— С чего ты решил, что я их люблю? — наконец отозвался его рассерженное величество.

— Я за тобой слежу, забыл? Думаешь, сложно выяснить, какие продукты ты предпочитаешь на завтрак, обед и ужин?

— Какая же ты все-таки сволочь, — со вздохом сообщил Карриан, выйдя из спальни. Впрочем, это не помешало ему взять протянутую плюшку, с мрачным видом сунуть ее в рот и совершенно не по-императорски присесть на краешек заваленного бумагами стола. — Правильно отец советовал от тебя избавиться.

Я от неожиданности чуть не подавился.

— Когда это он такое говорил?!

— Перед смертью. Сказал, что, если я не сумею с тобой договориться, то должен буду убить.

— Кхм… не надо меня убивать, я хороший, — осторожно заметил я, на всякий случай отойдя в сторонку.

Император так же мрачно кивнул.

— Да, я помню. Кашу варить умеешь, сказки на ночь читаешь… Я, кстати, так ни одной и не услышал.

— Ну… — Я лихорадочно порылся в памяти, но там, как назло, ничего путного не нашлось. — Сказки — это же для маленьких. Может, лучше историческую книгу почитать? Романчик какой-нибудь? Говорят, под особо нудный замечательно спится…

— К драхту твои романчики, — хладнокровно отозвался Карриан, доев плюшку и выразительно глянув на оставшиеся. — Ты еще ничего не рассказал про своих волков.

Я благоразумно бросил ему другую плюшку и, пока его величество был занят начинкой, отодвинулся еще немного дальше. Так, для верности.

— Вообще-то они сами по себе. Но в каком-то смысле мы с ними все-таки родственники.

— Э-э… Что? — замер его величество.

— Я их понимаю. А они — меня. Наверное, наследство с ледяных равнин осталось. Помнишь, когда мы в Хад топали, неподалеку волчья стая крутилась?

— Твоя? — подозрительно прищурился император.

— Не моя. Просто стая. Такая же, как в горах, только серая. Так вот, они меня позвали, предложили помочь. Но поскольку нам от них ничего не было нужно, я отказался.

— Хм. А ты знаешь, что у тебя глаза в темноте светятся? Как у зверя?

— Догадываюсь.

— А то, что тебя из-за этого едва не пристрелили в ту ночь?

— Тоже, — со вздохом признался я, с сожалением глянув на стремительно убывающие плюшки. — И кожа у меня холодная, и есть мне по большому счету достаточно лишь магию… Но я таким уродился. Хотя Тизар считает, что даже для дарру это ненормально. У него во время изучения моей ауры какие-то показатели на приборах не сходятся.

Карриан встал со стола и, утащив с кушетки очередную булку, задумчиво предположил:

— Может, это потому, что ты родился мужчиной?

— Может, — криво улыбнулся я, но все же решил оприходовать последнюю плюшку и решительно за ней потянулся. — Но это вроде не преступление?

Император ничего не ответил. Вместо этого он молча дожевал и, отряхнув руки, полез в один из шкафов за кувшином. Внутри был яблочный сидр, слабоалкогольный. Однако от предложенного глотка я все же отказался — на меня даже пиво действовало как на ребенка. А от местного сидра и вовсе не знаешь, чего ожидать.

Карриан, правда, не обиделся. Промочив горло, он убрал кувшин обратно в шкаф, после чего подавил зевок и в третий раз за ночь отправился в спальню.

Я проследил, как он устраивается на постели. Мысленно хихикнул, обнаружив, что его грозное величество почему-то любит прятать голову под подушкой, как страус. Но тут же зевнул сам. Сходил в уборную, а когда вернулся, то обнаружил, что император уже дрыхнет. После чего я с блаженным вздохом растянулся на узкой кушетке, расслабился и, сам того не ожидая, вырубился до утра.