Щит Персея. Личная тайна как предмет литературы

Примечание: Поведение Воланда в виду «отрезанной головы» Берлиоза, как нам кажется, типологически совпадает с поведением Емельяна Пугачева из пушкинской «Истории Пугачевского бунта»:

«Пугачев бежал по берегу Волги. Тут он встретил астронома Ловица и спросил, что это за человек. Услыша, что Ловиц наблюдает течение светил небесных, он велел его повесить – поближе к звездам».[17] (Выделено Пушкиным – О. П.).

Похоже, что логика этого пугачевского приговора и его палаческое остроумие точно такого же свойства, как и решение Воланда воздать Берлиозу «по его вере». Здесь та же клоунада, то же фиглярство невежественного самозванца, глумливо играющего царственную роль мироустроителя. Очень похоже презрение Пугачева к умственной деятельности астронома на воландовское презрение к человеку как существу мыслящему, сформулированное им в общем виде: «все теории стоят одна другой» и «…а не надо никаких точек зрения…». Если бы Ловиц оказался не астрономом, а, например, геологом, изучающим земные недра, то «шуточка» палача могла бы быть другой: наверно, живым бы в землю зарыли, поближе к богатствам земли.

Очень важно, что Булгаков вводит в авторскую повествовательную речь фразеологизм «факт остается фактом». В «Эпилоге», подводя итоги воландовскому посещению Москвы, повествователь пишет: «Наиболее развитые и культурные люди в этих рассказах о нечистой силе, навестившей столицу, разумеется, никакого участия не принимали и даже смеялись над ними и пытались рассказчиков образумить. Но факт все-таки, как говорится, остается фактом, и отмахнуться от него без объяснений никак нельзя – кто-то побывал в столице. Уж одни угольки, оставшиеся от Грибоедова, да и многое другое слишком красноречиво это подтверждали» (ММ-2. С. 804)

В этом контексте выделенное нами устойчивое выражение можно легко заменить сталинским «факт – самая упрямая вещь». Булгаков играет с тем же словом «факт», которым вождь всегда опровергал любую, не устраивающую его в данный момент теорию. Вспомним его магический афоризм «Практика – критерий истины». «Факт» как феномен «практики» в рассуждениях вождя всегда доказывал его безусловную правоту, его гениальное предвидение своих побед и свершений. Булгаков наполняет слово «факт» другим содержанием. В авторской речи «фактом» являются «угольки», красноречиво напоминающие о бесследном и необъяснимом исчезновении людей и рукописей, то есть слово «факт» в авторской речи обозначает загадочную «дыру» в ткани жизни – красноречивый след уничтоженных «фактов».

Еще один афоризм Воланда, который превратился в крылатое выражение, бесконечно цитируемое без всякого понимания: Маргарита после бала сатаны, измученная «каторжным трудом самообладания»[18], – это выражение мы позаимствовали у П. Сапронова, – понимает, что она обманута и ничего не узнает о своем возлюбленном. «Попросить, что ли, самой…?” Нет, ни за что”, – сказала она себе.

– Всего хорошего, мессир, – произнесла она вслух, а сама подумала: «Только бы выбраться отсюда, а там уж я дойду до реки и утоплюсь»…