Щит рода

Владислав Андреевич Толпеев после отчаянного бунта вел себя тихо. Игната побаивался, имея перед глазами пример, как ловко брат управляется с мечом и упражняется в магии. Алим тоже проявил жесткость, когда возникала необходимость. В очередной раз, когда граф потребовал (!) развлечений, помощник приказал слугам более не обслуживать этого человека. Содержание он ему выписал, как и было оговорено вначале, а кормить-поить-одевать за свой счет более не собирался. Снял квартиру в гостевом доме и выселил туда старика. Не без присмотра, конечно. Пара бойцов из охраны издалека приглядывала за Толпеевым. Тот по первой обрадовался, что избавился от надзора, помчался в игорный дом. Однако же с его хозяином уже побеседовал Игнат, так что старого графа даже на порог не пустили. Тогда Владислав Андреевич по старой памяти завалился в кабак, сначала приличный, а когда деньги кончились, то в самый дешевый. Охрана, после того, как он напился до беспамятства, тихонько вынесла бесчувственное тело и доставила на квартиру. Вот на следующий день после застолья и наступил час расплаты и раскаяния в грехах. Брат не поленился лично посетить хозяев забегаловок и прочих заведений, где его сиятельство обслуживался в долг. Так что бедного графа, мучающегося похмельем, никто не облагодетельствовал бесплатным угощением. Потом, как мозги прочистились, старик осознал, что кушать ему нечего, а деньги, выданные на месяц, пропил до копеечки. Знакомые знать его не желали, да и никому он стал не нужен. Добротную одежду выменял на пойло, а в дешевых обносках в нем не признавали прежнего графа, еще и бока намяли за хамство и непотребное поведение. Вернулся блудный старикашка обратно, в теплый флигелек, где и еда вкусная найдется, и относиться будут с почтением.

Елизавета наша тоже постепенно преобразилась, должность главной экономки обязывала. Мы не скрывали особенного отношения к ее отцу и приемному брату. Все трое обедали с нами за одним столом и участвовали в обсуждении хозяйственных дел. А еще, помимо управления домом, на Лизу легла забота о Юленьке. Малышка крепко привязалась к Игнату и называла его папой. Девчушка вообще стала всеобщей любимицей. Старик Толпеев и тот млел, когда мелкая забиралась к нему на коленки и что-то лепетала на своем языке. Быть может, она бередила отцовские чувства, ведь родных внуков граф так и не понянчил? Но кто виноват, если родная дочь знать его не желала и отказывала в общении с детьми? Плохим примером Толпеев оказался и для собственных сыновей, которых свели в могилу пагубные пристрастия. Так что с Юленькой Владислав Андреевич общался только в нашем присутствии, большей частью по выходным или праздникам, когда его приглашали отобедать. В такие минуты Лиза коршуном вилась неподалеку, переживая за малышку. Ну и Игнат, само собой, служил грозным напоминанием, что эта девушка непростая прислуга и лапать ее нельзя. А то случались прецеденты, когда граф распускал руки, думая, что ему все дозволено. Как раз из-за этого Алим и взбесился, потому что Лизка молча рыдала в подушку, а Евдокия сразу нажаловалась хозяину. Собственно, после этого Толпеев и вылетел из поместья.

В целом жизнь постепенно налаживалась. Пара месяцев передышки позволила вкусить спокойной жизни, которая потекла своим чередом. Мы обрастали полезными знакомствами, учились, вливаясь в общество под новыми именами. Внутренняя пружина постоянного ожидания опасностей ослабла, позволяя поверить, что угроза миновала. Вот только по ночам я часто просыпалась с криками, в холодном поту, заново переживая гибель родителей и тех людей, чьи жизни оборвались по моей вине. И все чаще во снах я видела Гектора, который пытался связаться и о чем-то предупредить.

Глава 28

– А куда это вы собрались?

Субботним утром Игнат быстро, без энтузиазма завершил тренировку и за завтраком постоянно поглядывал на часы. Алим тоже весь из себя загадочный спустился к столу в дорожном костюме. На службу ему вроде не надо, явно куда-то намылился вместе с братом.

– Да вот, Алим Осипович предложил на шахту скататься с инспекцией, – не стал запираться брат. – Как раз и время свободное появилось, и деньги кое-кому на прожекты требуются, – без зазрения совести сдал он молодого человека.

– Угу, деньги, значит, – я забарабанила пальчиками по столу и уставилась на Алима внимательным взглядом.

Ну хоть бы мускул на лице дрогнул! Это ж какой-то денежный насос, а не помощник. Новое дело, которым баронет заболел, требовало немалых вложений. И тех средств, что я выделила на проект, не хватило. Доходы у нас имелись, не бедствовали. Однако не стоило забывать, сколько средств уходило на содержание дома, выплату жалованья и светскую жизнь. Нам с Игнатом нельзя было игнорировать приглашения на ужины или чаепития от дворянских семейств, а появляться на людях в одном и то же наряде моветон. Эту истину Виталина Валерьевна накрепко вбила в головы, вот и приходилось соответствовать. Сундучок-то мой потайной не резиновый. Если постоянно оттуда брать и не пополнять, то золото скоро закончится.