Щит Времени

Арюк застыл над ним. Его разом охватила боль. Он выронил топорик и опустился на колени, схватившись за раненое плечо. Дзурян кинулся к отцу. Камень, брошенный рукой мальчика, тяжело упал, не задев Ответствующего. Старик в смятении кинулся прочь, в гущу деревьев, вверх по склону холма. Дзурян присоединился к матери, хлопотавшей около Арюка. Сесет успокаивала детей.

Душа вернулась к Арюку, когда отхлынул мрак. С помощью двух женщин он поднялся на ноги. Из плеча струилась кровь, пламенея на снегу. Рука висела плетью. Арюк попытался пошевелить ею, но боль так пронзила его, что вновь придавила к земле. Тсешу приподняла одежду, чтобы взглянуть на рану. Она была неглубокой, лезвие топора пришлось на кость, перебив ее.

– Отец, я должен поймать второго и убить его? – спросил Дзурян.

Трепетал ли мальчишеский голос, или Арюку послышалось?

– Нет, – сказала Тсешу. – Он уже далеко отсюда. Ты слишком молод.

– Но ведь он расскажет о случившемся Красному Волку.

Арюк сквозь туман в голове с удивлением обнаружил, что может думать.

– Так лучше, – пробормотал он. – Мы не должны осложнять случившееся… ради всего народа «мы».

Он посмотрел вниз, на тело Бегущей Лисицы, безвольно распростершееся у его ног. Кровь, ручьем хлынувшая из носа охотника, уже останавливалась и превратилась в тоненькую струйку, на бегу замерзаюшую от стужи. Раскрытый рот пересох, глаза остекленели, кишечник в последний раз опорожнился. Сугроб, в который упал охотник, скрыл раздробленный висок.

– Я не помнил себя, – шептал Арюк, стоя над телом Бегущей Лисицы. – Ты не должен был прикасаться к моей женщине. Особенно после того, что сделал с моей дочерью. Мы оба были неразумны, ты и я.

– Пойдем к очагу, – сказала Тсешу.

Он послушно поволочился к дому. Женщины захлопотали вокруг Арюка, приложили к ране мох, подвязали руку ремешками. Дзурян раздул огонь и достал замороженного зайца из каменной пирамиды, сложенной неподалеку от жилища. Тсешу положила тушку на угли.

Горячая пища придает сил, к тому же Арюка согревало тепло прижавшихся к нему тел. Наконец он смог выговорить:

– Утром я должен оставить вас.

– Нет! – простонала Тсешу.

Он знал, что она давно догадалась о его планах, но не могла согласиться.

– Куда ты сможешь пойти?

– Прочь отсюда, – ответил он. – Они вернутся за своим мертвым, и, если найдут нас вместе, тебе придется плохо. Когда Баракун и Олтас придут домой, все должны разойтись в разные стороны, найти приют и помощь у друзей. Облачные Люди поймут, что я один убил их человека. Если они не увидят вас около трупа, я думаю, они удовлетворятся моей смертью. Весь их гнев падет на меня.

Сесет, обхватив себя руками, раскачивалась взад-вперед, рыдая в голос. Тсешу сидела неподвижно, держа мужа за здоровую руку.

– Ничего больше не говорите! – распорядился Арюк. – Я очень устал. Мне нужно отдохнуть.

Они с Тсешу отправились в свою хижину. Лежа рядом с женой, Арюк неожиданно для себя погрузился в сон. Видения переливались, как радуга, легко скользя над болью.

«Я прожил намного больше остальных, – подумал Арюк в полудреме. – Должно быть, настало мое время отправиться на поиск наших умерших детей. Им так одиноко».

На рассвете он еще раз поел, позволил жене одеть себя и вышел из дома. Ущелье тонуло в тенях, ольховые деревья согнулись под бременем грез. Над головой Арюка мерцало несколько звезд. Пар от дыхания клубился морозным облачком. С моря доносились рокот волн и скрежет льдин. Рана припухла и горела, но болела не очень сильно, если Арюк двигался осторожно.

Его обступили жена, сын, старшая невестка. Он указал на труп:

– Занесите его в хижину и закройте дверь перед уходом. Убийцы Мамонта будут не так гневаться, если чайки и лисицы не попортят тела их товарища. Но прежде всего… – Он попытался наклониться. Рана отозвалась острой болью. – Дзурян, ты теперь останешься за мужчину, пока твои братья не вернуться домой. Вынь глаза у Бегущей Лисицы. Если я унесу их с собой, дух охотника пойдет следом за мной и оставит вас в покое.

Подросток отпрянул, зубы его стучали, едва различимое во мраке лицо искривилось.

– Делай!

Когда глазные яблоки оказались у Арюка в сумке, он одной рукой прижал к себе Тсешу.

– Если бы я состарился и обессилел, я должен был бы уйти в снега, – сказал он. – Я покидаю вас немного раньше срока, совсем на чуть-чуть, вот и все.

Он взял топорик из рук Дзуряна. Арюк и сам не знал, зачем ему оружие. Он отказался от провизии и не намеревался охотиться. Скорее всего, просто так, чтобы нести хоть что-нибудь в руке. Арюк кивнул всем, повернулся и с трудом двинулся вперед, к менее крутой тропке, уводящей за обрыв. Вскоре он исчез из виду.

«Уверен, ты никогда не желала мне этого, Та, Которой Ведомо Неизвестное. Придешь ли ты на помощь, услышав о случившемся? Лучше бы ты помогла моим детям и внукам. Я уже никому не нужен».

Арюк отогнал прочь воспоминания и заставил себя думать о предстоящем переходе.

VII