Щуки в море (СИ)

— Лена! — подключилась Оксана. — Тебе что, наплевать, что Ксюша и дальше будет в опасности? А нам на наших детей не наплевать! Мы вот не хотим, чтобы в школе работал этот придурок, который с третьеклассницами воюет! И медсестра эта оборзевшая!

— Ты же вроде не против прививок? — Елена Петровна вновь отмахнулась, но уже совсем вяло. — И Ксюшу вроде пронесло, я ей гомеопатию дала.

— «Пронесло»? А если в следующий раз не пронесёт? Опять будешь блеять: «Ну что ж тепе-ерь де-лать, после дра-аки кулаками не ма-ашут»? А кому-то, может быть, и одного раза хватит! Я не против прививок, я против того, чтобы всякие белохалатные вахтёрши решали за меня!

— Не во вреде здоровью дело, — поддержал и Кирилл Алексеевич. — Дело в произволе! Знаете, если вы на митинге кинете в милиционера пластмассовый стаканчик, вас как минимум оштрафуют. Что, здоровенному мужику можно так травму нанести? Нет, конечно! Вы на власть гавкнули, а себя любимую она в обиду не даст.

— Ну да, — вздохнула женщина. — Государство себя защищает, но ведь только себя, нас-то — нет!

— А как, по-вашему, оно могло бы защищать? Приставить к каждой школьнице по милиционеру, что ли? Государство даёт нам законы, но закон — это всего лишь инструмент, он не может работать сам по себе, пока человек не решит им воспользоваться и не возьмёт в руки.

— Ну вот я и не решаюсь… Затравят же Ксюшу, если я против школы пойду!

— Кто — учителя? А мы разве к ним имеем претензии? Их всё это вообще не затронет, только директору, может быть, прилетит за то, что из его школы поступил сигнал, то есть «то ли он нарушил спокойствие, то ли у него нарушили, главное, что оно нарушено», но такие уж правила у чиновничьих игр.

— Знаешь, за что папаши с мамашами детей бьют? — добавила Кристина. — По большому счёту — за связанные с ними неприятные эмоции. Даже не «доставленные ими», а именно что «связанные с ними»! — наблюдение было, понятно, Артура, сама она на эту тему как-то не задумывалась. — Вот так и здесь. Но директор же не ребёнок, он знал, на что подписывается, разве не так?

— Да понимаю, только ни сил, ни желания нет, — устало прикрыла глаза Елена Петровна. — Без меня — никак? Не буду я с государством судиться, бесполезно! Одного хочу — чтобы в покое нас с дочкой оставили.

— Э, нет, — возразил адвокат. — Не с «государством»! С частным охранником, который грубо превысил свои должностные полномочия. Уволить-то его и без вас уволят, это да, но нужно ещё и осуждение подобных эксцессов! Вдолбить этим типусам в головы, что произвол — недопустим!

— Нам-то это чем поможет? Всё уже случилось! — женщина отчаянно не хотела смотреть вперёд, упиваясь своей безответностью. — Просто «за справедливость», что ли? Не боец я, мне бы только в норку забиться с Ксюшей, и чтобы никто не трогал.

— Чем поможет? Компенсация, во-первых. Пусть небольшая, но чиновники очень не любят, когда их признают виноватыми да ещё по карману бьют! А отсюда — и «во-вторых». Как раз безответных и «трогают», а вот если тряхнёте — все эти медсёстры и охранники Ксюшу десятой дорогой обходить станут! И учителя, кстати, тоже не будут придираться не по делу.

— «Не боец», говоришь? — выпрямилась Кристина. — Да мы все в душе бойцы, главное — подняться! А ты, между прочим,

уже подняла флаг — пошла против официоза, который требует «больше прививок богу прививок». Боец, да только — дезертир! А таких, знаешь, как раз сильнее всего и дрючат — тех, которые «на полшичечки» привстали, но сражаться до конца не готовы!

— Ты вообще в каком мире хочешь наших детей поселить? — подхватила Оксана. — В мире таких вот сатрапчиков, которым «при исполнении» всё можно, и все молча с этим соглашаются? Или тебе всё-таки больше нравится мир, где люди дорожат и своим достоинством, и чужим, не подминают и не подминаются? Не забывай, дети и сами вырастут такими, каким по преимуществу будет мир!

«Надо же, как рассуждать начала!» — восхищённо посмотрел на жену Кирилл Алексеевич. — «Не только свой мир создала — уже и мыслит мирами».

Дверь кухни неожиданно распахнулась, и вошла гордо державшая голову Ксюша. Нет, не Ксюша — Ксения!

— Мама! Не дезертируй! Не предавай меня! — девочке всё же было только девять лет, и её порыва хватило ненадолго — она почти сразу же подошла к матери, обняла её и тихо заплакала. Однако Кристина, на мгновение встретившись с ней взглядом, успела будто провалиться в бездну — такой пламенной глубиной налились её синие глаза.

Синие.

Глаза будущей Ледяной Девы.

* * *

— От вас требуется только написать заявление и подписать со мной договор, — успокоил адвокат Елену Петровну. — Ни по каким инстанциям бегать не придётся, для этого есть я.

— Вы что, думаете, у меня есть такие деньги, чтобы адвокатов нанимать? — грустно усмехнулась женщина.