Щуки в море (СИ)

Окажись в Гремоне весной или летом художник с Земли, он сразу воскликнул бы: «Самый красивый край на Тарлаоне!» Таким Гремон на самом деле и был, но вся его красота не могла дать горцам летом и осенью столько еды, чтобы хватило и на всю зиму. Каждый год ночь Павшего солнца становилась последней ночью для стариков, уходивших умирать в горы, чтобы жили их дети и внуки, однако и это почти не помогало — дети тоже выживали далеко не все. Но упрямые люди стояли насмерть, не желая уходить со ставших родными гор.

«Да и куда нам уходить?» — размышлял Гарлас. — «Вся окрестная земля поделена, мы же здесь и поселились как раз от безземелья! А на дальний тарансиль опять же припасов не хватит, и дома точно не успеем построить до зимы».

— Папа, а дедушка Камирен придёт? — оторвал его от раздумий младший сын, пятилетний Гемалис.

Гарлас лишь печально посмотрел на него. Как объяснить малышу, что старый сказочник, которого так любили все дети, тоже ушёл? «Наверняка ушёл на гору повыше, чтобы встретить смерть поближе к небу», — печально улыбнулся про себя вождь. — «Я и сам уже не молод, но не могу так уйти, пережить зиму — это даже не моя привилегия, это мой долг».

— Мирет! — появился один из воинов, остававшихся на страже возле дома. — Две Лесные Сестры и два мага!

Через минуту в дом вошли ещё четверо — уже знакомая Гарласу Тенилла с другой Лесной Сестрой («Сама Первая ученица!» — изумлённо отметил вождь, разглядев алмазы в диадеме феи) и маги в совершенно нездешней одежде, тащившие какие-то мешки. Маги? Да нет же, одна из них — магиня, только почему-то в штанах.

— Ханисет Виктор, — представила Тенилла. — Ханисетль Леренна, ханисетль Ларисса.

* * *

Самый старший по возрасту родовой старейшина, которого Лариса начала расспрашивать про климат в Гремоне, не позволял себе смеяться, лишь иногда сдержанно улыбаясь. Да, девчонка, к тому же говорит очень смешно, но это ханисетль, и она спрашивает о серьёзных вещах и предлагает помощь!

— Спасибо! — девушка, поблагодарив старейшину, подошла к Виктору:

— Здешний клан, оказывается, живёт на самом севере Гремона, так что нужен максимально северный зерновой сорт кукурузы. И овцы лучше романовской породы, они, конечно, не чисто мясные, но тоже северные и дают много молока.

— Да, и тулупы хорошие будут, — согласился Страж Драконов, помешивавший в чугунном казане мамалыгу. Мать Виктора была молдаванкой, а сам он воевал в Чечне, поэтому из простых народных блюд остановился на мамалыге с овечьим сыром и жижиг-галнаше[12]. — Только что жира от них мало, порода не курдючная.

— Вот это и смущает, — призналась Лариса. — Как они мясо на зиму заготовят? Его же надо жиром заливать, — она, продолжая переговариваться с Виктором, начала было замешивать кукурузное тесто на галушки, но её сразу же оттеснила какая-то пожилая женщина: «Дочка, ну что ты делаешь? Дай я покажу, как правильно!»

— Здесь мясо хорошо вялят и коптят, — Страж Драконов неожиданно вскинулся, явно что-то сообразив. — Лара, а помнишь, Леренна про Сатилонские пустоши рассказывала? Как думаешь, эдильбаи[13] там приживутся?

— Если я правильно поняла, Сатилон — это солончаковая степь? По идее должны, — девушка отошла снять пену с кипевшего в огромном медном котле бульона.

— Ну, бывают у нас иногда набеги на соседей, — рассказывал в это время Гарлас Лесным Сёстрам. — Еду захватываем и роскошь всякую, которую перепродать можно. Котёл тоже оттуда, — смущённо признался он. — Золото с серебром иногда в горах находим, но самая большая удача — найти харвит! За один корень столько серебряных монет дают, что весь клан может неделю зимой не голодать! Правда, зерно ещё купить надо и поднять к нам в горы… Да, Тенилла! Ты ведь тоже у нас харвит искала, правильно? Нашла?

— Да, — кивнула фея.

— Прошу, заплати моему клану! Для нас, как видишь, это вопрос выживания, — вождю было стыдно перед Лесными Сёстрами, но по-другому он поступить не мог.

— Конечно, — перехватила Леренна. — Серебром или лучше сразу зерном?

* * *

— Хочешь, сама сделаю? Труда минимум, а собирать потом будет гораздо легче, — Юля пыталась убедить упрямившегося Паланира, что чечевице, уже начавшей нащупывать усиками опору, нужно дать возможность расти вверх.

— Пали! — возмутилась Навепа. — Ладно ещё готовить, но чтобы ханисетль в поле работала? Тарси, сделаешь? Пусть, в самом деле, отец на это не отвлекается, — она подозвала сына.

— Ага, — Тарсан сразу понял, что нужно сделать. — Верёвочки есть?

— Есть, — Юля положила перед ним моток тонкой уртиновой[14] верёвки.

— Ну делай, а я в поле! — Паланир поднялся и пошёл в амбар за семенами подсолнуха — земля уже достаточно прогрелась. «Пятьсот с лишним вёдер масла, говоришь?» — он вспомнил, что рассказывал Виктор о пасоне. — «Столько у нас, конечно, не получится, но всё равно десять фарилей вручную засеять! Работать будем все, и даже Юлли потихоньку, пока Навепа не видит».