щуп

- Правильно, конечно, правильно, - Валентин невольно погладил мягкую руку Аллочки. - Она и сейчас в полтора раза моложе меня. Совсем еще девочка.

- Ты ее сильно любил?

Валентин неожиданно подумал, что мужик бы о таком никогда не спросил. Ее же, как всякую женщину, интересовало главное.

- Да, - шепнул он. Горло стиснуло незримая кисть. - Наверное, и сейчас люблю. Она... Она и впрямь была МОЕЙ, понимаешь? Есть красивые, хорошие, но чужие, а она была МОЕЙ.

- Кажется, понимаю.

- Кому-то повезло, - Валентин прикусил губу.

- Она знала про тебя... Ну что ты можешь оказаться здесь?

- А где я? - он горько усмехнулся. - Ты сама-то это знаешь?

- В семье полковника Рюмина.

- А почему? Какого черта он меня выдернул оттуда? Там таких - сотни маялись.

- Ты еще не догадался?

- Я не телепат, мыслей чужих не читаю.

Аллочка молча поднялась, вышла из комнаты. Вернулась через минуту с небольшим фотографическим портретом.

- Узнаешь?

Валентин нахмурился. Молодой белозубый парень с кучерявым, задорно выбивающимся из-под козырька чубом. И очень похож... Черт!.. Валентин поднял глаза.

- Ты хочешь сказать...

- Это его сын, Василий. В восемьдесят третьем погиб в Афгане. Всего годик и проходил в лейтенантских погонах.

- Значит, я...

Аллочка кивнула.

- Сам видишь, и глаза, и нос - все твое. Вот дядя Костя и встрепенулся. Я это давно заметила. Только не знала сначала причины. А ты появился, и все встало на свои места... Только учти, я тебе ничего не говорила.

Валентин задумался.

- Спасибо. Теперь многое становится понятным.

- Ну, раз так... - Аллочка с картинной решительностью ухватила бутыль за горлышко. - Значит, еще по одной?

- Зачем?

- Не зачем, а за что!

- Так за что же?

- За жизнь, которая продолжается и продолжается. За Васю погибшего. Он ведь, считай, спас тебя, верно? И за нее выпьем. Чтоб была девочка счастлива...

Аллочка точно била по цели. Валентин глянул еще раз на фотопортрет и покорно протянул чашку. Не так уж сложно его было уговорить.

***

Аллочка курила, глядя в потолок, Валентин бездумно ласкал ее маленькие груди, зажмурив глаза, молчал.

- Тебе хорошо? - она чуть склонила голову, пытаясь заглянуть ему в глаза, и сама же себе ответила: - Плохо. Конечно, плохо. А я надеялась, ты расскажешь что-нибудь о себе.

- Обычно рассказывают?

Она обиженно дернула плечиком.

- Кто?

- Брось, я брякнул не то, - он погладил ее по волосам. Невнятно и не к месту пробормотал: - У вас хорошая звукоизоляция. Никаких соседей, никакой вибрации от попсы.

- Это точно! - Аллочка усмехнулась. - Живем, как в подводной лодке.

- А те желтые таблетки, что ты давала, это в самом деле успокоительное?

- Нет, конечно. Это квайлюд.

- Что?

- Квайлюд. Возбуждающий наркотик.

- О чем-то подобном я подозревал.

- Мескалин, говорят, лучше, но я не пробовала. Хотя на кого как. Вся эта химия очень избирательна. Одного на уши может поставить, а другой и не заметит ничего, - Аллочка говорила рассудительно, и Валентин удивленно приподнял голову.

- Однако!.. И давно ты развлекаешься подобным образом?

- Какая разница? Главное, что я меру знаю. Сильные наркотики обхожу стороной. Я тебе не старлетка какая-нибудь! Некоторые, к примеру, уважают ЛСД, а мне вполне хватает и барбитуратов. Или марджана, - травка есть такая пакистанская.

- А дядя? Как же он ничего не пронюхал?

Аллочка повернула к нему голову, темная прядка непослушно упала на лицо, прикрыв нос и часть щеки. В полумраке блеснули ее зубы, она улыбалась.

- А про что он может пронюхать? Может, я шучу?

Он убрал прядку в сторону, погладив по щеке, спустился к шее, пальцами обхватил худенькую шею.

- Не ври.

- Хочешь осмотреть вены? Покажу. Все чистенько, не дура.

- Если ширяешься, то дура! Какая разница - через кровь, через рот или нос?

- Ты хочешь мне что-либо запретить?

- Хочу, - он произнес это с полной серьезностью.

- Лучше не надо, - перегнувшись через него, Аллочка потушила сигарету в керамическом блюдце. Взглянув в упор, лицом медленно опустилась на его грудь. - Не надо меня воспитывать, хорошо? Какая есть, такая есть, - ноги и руки ее оплели Валентина, не давая возможности шевельнуться. - Ну признайся! Неужели тебе не понравился квайлюд?

- Нет, - Валентин помотал головой. - Зачем мне квайлюд, если ты не старуха и не уродина?

- Боже мой, какой ты глупый! - губами она подобралась к его уху. - Скажи мне что-нибудь!

- Что, например?

- Скажи, что любишь, что я хорошая.

- Ты красивая.

- И все?

- Еще скажу... - Валентин на секунду замешкался, - скажу, что в тихом омуте черти водятся.

- Это верно! - Аллочка довольно рассмеялась. - Бедный полковник, правда?

Валентин сгреб ее за волосы на затылке, встряхнул чуть больнее, чем хотел.

- Так кто же тебя снабжает этой гадостью? Неужели дядечка?

- Тепло!.. - она все еще продолжала улыбаться.

- Кто?! - Валентин почувствовал, что в нем закипает ярость. - Кто-нибудь из твоих прежних дружков? Зорин?

- Да нет же, нет! - она тщетно пыталась вырваться. - Зачем тебе это?

Валентин напряг пальцы, Аллочка взвизгнула.

- Больно! Ну пусти же!

Мышцы его обмякли. Разжав руки, он отвернулся к стене.

- Иди!..