щуп

К машине уже кто-то бежал, а он все еще тужился на полу, изламывая позвоночник, струной натягивая стальную цепь наручников. Лопнула синтетика, руки вывернуло так, что, казалось, вот-вот затрещат кости. Металл рывком проскользнул под колени. В кольцо из рук Баринов, не мешкая, продернул одну ногу, потом вторую - и весьма своевременно. С резиновой дубинкой в руках в фургон запрыгнул какой-то фофан. Должно быть, из умелых, коль вознамерился справиться с гостеньком самостоятельно. Про трубу он, конечно, не знал, иначе отреагировал бы на нырок Баринова своевременно. Дюралевая труба оказалась длинной - метра полтора не меньше, и, ухватив ее, Баринов, словно в штыковой атаке, ринулся на противника. Крепыш купился. Блоком отведя в сторону трубу-копье, в свою очередь замахнулся. Но иного Баринов и не ждал, а потому летел уже на скованные руки, совершая кувырок. Трюк этот особенно удавалось на мягких матах. Суть проста, как дважды два, - кувыркаясь, ударить во вращении ногой. Будь здесь простор, этот красавец мог бы и увильнуть. Но во-первых, он отвлекся на трубу, а во-вторых, места для маневра катастрофически не доставало. Каблук зацепил красавца аккуратно в пах, и второй ногой Баринов уже прицельно молотнул мужчину чуть повыше правого уха. Все, нацистик! Копец!..

Идеально было бы завести машину и рвануть куда глаза глядят. Но водила без памяти, руль заклинен - и все это лишние секунды. А город - не степь, и ноги тоже многого стоят. Он выпрыгнул наружу и тотчас увидел "молодого". Сопляк целил в него из знакомого нагана и, рука его мелко дрожала. Будь это баллон с аэрозолью, Баринов испугался бы больше. Германский же кристаллический патрон опасен только, если влупят в упор. А так - несерьезно! Он сделал движение, пугая подростка, и тот выстрелил. Самого себя прежде и оглушил. Баринов успел поднырнуть под выстрел, плечом сшиб сопляка на землю, каблуками прошелся по животу и лицу, с яростью вминая в снег. Однако задерживаться было нельзя, какое-то шевеление наблюдалось справа, где было темно и люди угадывались лишь по неясным силуэтам. Лихо сиганув через ветхонький заборчик, Баринов миновал палисадник и что было сил помчался по улице. Свернул в первую же подворотню, с тоской услышал, как позади заводят мотор. Значит, ноченька эта для них не кончилась. Гену Крутилина собирались преследовать по-настоящему. Маленькое сафари по спятившему городу...

- Ну уж хренушки! - он с хрипом мчался через незнакомые дворы, прикрывая лицо от веток акаций, сознавая, что притаиться здесь пока сложно. Ухоженные дворики, детские площадки и никаких тебе гаражей, складов и котлованов!..

Он пересек улицу, другую, заметив приближающийся свет фар, шарахнулся в сторону, но вовремя сообразил, что это не фургон, - всего-навсего какой-то припозднившийся "Москвичок". Мысль пришла внезапно, обдумывать ее не было времени. Великолепным тройным прыжком Баринов выскочил на дорогу - прямо под колеса надвигающегося автомобиля, лишь в последний миг, чуть сгруппировавшись и подбросив себя в воздух. Взвизгнули тормоза, и бампер молотнул бывшего гладиатора, отшвырнув метров на семь-восемь. Спасибо снежку и инструкторам из тюряги! Баринов прокатился вполне грамотно, скрючившись на тротуаре, застыл, пряча скованные наручниками кисти. Услышав, как кто-то вылазит из "Москвича", протяжно застонал.

- Что с вами?.. - голос был женский, и Баринов обрадованно содрогнулся. Все-таки там на небесах не дремали, ангел-диспетчер вовремя опустил свой всевидящий взор на грешную землю.

- О, Господи! Как же так?

Для солидности следовало бы, конечно, поканителиться, пострадать и поплакаться на ноющие косточки, но те, что шли следом, могли объявиться в любой момент. И, продолжая изображать корчи, Баринов сел. Женщина, лица которой он по-прежнему не видел, склонилась над ним.

- У вас кровь на лбу!

- Наверное... Пожалуйста!.. Довезите меня до больницы! - Баринов постарался придать голосу должную трагичность, но вышло даже правдоподобнее, чем он ожидал, поскольку он все еще шумно отпыхивался после недавнего забега. - Не бойтесь, я им ничего не скажу про машину, вы не виноваты, это я, идиот. Спешил, как ненормальный...

Его уже поднимали, вернее, это он позволял себя поднимать, не давая заподозрить неладное. А слух уже ловил приближающийся рев мотора. Объезжая квартал стороной, к улочке рвался чертов фургон.

- Понимаете, я тороплюсь, - бормотал он, прихрамывая. - Спешил на вокзал, к жене, а тут вот такое...

- Но у вас ничего не сломано?

- Вроде нет. Только в голове гудит и нога немного.

Он наконец-то разглядел ее. Белобрысая, нос кнопкой, большие стрекозиные очки. На вид - лет тридцать, но главное - не подлюка. Остановилась, не бросила, значит, и дальше повезет. Только бы пошустрее! Черт! Как бы ее расшевелить?

- Вы знаете, я прилягу на заднем сидении, а вы трогайте, хорошо?

Она ужасающе долго закрывала дверь, пристегивалась ремнем, а он лежал, чуть высунувшись, мысленно матеря женщину за медлительность.

- Быстрее пожалуйста! Может, я еще успею... Там трое детишек... Без присмотра...