щуп

Некстати, а может, наоборот кстати - на ум пришло давнее скверное воспоминание. Тоже - одна из тех вещей, которые славно было бы забыть напрочь. Драка, разгоревшаяся на улице, подняла его среди ночи. Приблизившись к окну, Леонид раздвинул шторы. В полутьме подробностей он не видел. Трое или четверо топтались возле угла дома, еще один чуть в стороне играл с резвящейся собакой. Те трое, кажется, остервенело пинали упавшего, Леонид же не отрывал глаз от человека, возившегося с псом. Любитель четвероногих был явно из той же компании, но пес интересовал его куда больше избиваемого. Мужчина с увлечением трепал кобелька за уши, тискал морду в ладонях, прижимал к лицу, пытаясь поцеловать. Пес вырывался, совершал безумные прыжки вокруг хозяина, оглушая улицу по-щенячьи радостным лаем. Те трое и эта парочка - два мира непонятным образом состыковавшихся... А чуть позже в подъезд затащили избитого. Леонид это услышал. С наступлением мглы слух его обострялся до чрезвычайности. Захватив по пути молоток, он прокрался в прихожую. Лампа на лестничной площадке не горела, и глазок позволял видеть лишь смутные тени. Леонид прижал ухо к двери. Голоса принадлежали несомненно пьяным. Тот, кого волокли, глухо мычал, невнятно ругаясь разбитым ртом. Его то и дело роняли. Пьяные же искали батарею парового отопления. Чтобы заботливо притулить жертву поблизости. На улице царила зима, термометр показывал минус двадцать четыре. Дикари, но в меру, - они не желали трупов, что, впрочем, не мешало им тут же в подъезде продолжать пинать своего противника, стращая на все лады, пугая жутковатым будущим в случае если тот проболтается о случившемся милиции. Несколько раз, не удерживаясь на ногах, они падали, образовывая кучу-малу. И все же в конце концов с задачей справились. Бросив жертву на площадке между первым и вторым этажом, шумно посыпались вниз. Дождавшись, когда бретеры покинули подъезд, Леонид вышел из квартиры. Все с тем же молотком в руках, в накинутой наспех куртке.

Лицо парня или мужчины невозможно было разглядеть. Сплошная кровавая маска, иллюстрация из книги ужасов. Хлюпая носом, потерпевший продолжал что-то гневно мычать, и Валентин без труда сообразил, что жертва не трезвее своих недавних мучителей. Зачастую подобные мысли утешают. Одно дело пройти мимо клюнувшего носом асфальт алкаша и совсем другое - мимо бедолаги-сердечника. Тем не менее в ту минуту Леонид почувствовал, что находится на грани срыва. Он по сию пору не знал, что именно удержало его от того, чтобы, одевшись, не выскочить вслед за пьяной ватагой. Может быть, с молотком, а, может, и с чем похуже. И тогда же его потрясла неожиданная мысль. Драчуны, поработав кулаками и будучи в невменяемом состоянии, все же затащили своего недруга в подъезд. Смерти они и впрямь не желали. Он же определенно знал про себя, что готов идти следом и готов убивать. Такое вот славное сравненьице! Жулье, калечащее, но не лишающее жизни, и он, лояльный гражданин, сторонящийся грабежей и потасовок, но способный в случае нужды совершить роковой удар!.. Линия водораздела между ним и ИМИ терялась в мирском наркотическом тумане. И на какое-то время он по-настоящему растерялся. Ему не хотелось себя обманывать, но правда пугала - и это было действительно страшно. Во всяком случае, если бы он пустился в преследование, он наверняка бы прикончил всю троицу. А попутно и того любителя четвероногих. В таком уж паскудном состоянии находился. Они же эту последнюю грань умудрились не переступить. Почему? Отчего? Кто был лучше и кто был хуже? Им было плевать на людей, ему - нет. Они били, привычно испытывая азарт и звериное возбуждение, Леонид же ненавидел и презирал подобные забавы. И все же в главном Леонид единым махом оставлял их далеко позади. Он готов был идти ДО КОНЦА. Почему? Этого он не знал...

Воспоминание промелькнуло и улетело, затерявшись подобно вагону среди множественных собратьев. Странно, но даже оно вызвало некую фантомную усталость. Леонид перекинул ногу через подлокотник. Поза получилась фривольная, но стесняться было некого. Он был один, если не считать того мрачного типа, что глядел на него из зеркала. Жутко хотелось выпить. Пропустить стограммовый стаканчик, закусить соленым грибком. Но для этого следовало встать и пройти на кухню. Но вставать не хотелось. Апатия приклеила к креслу намертво. И с грохотом продолжали набегать составы, и новые вагоны вырывали в памяти мрачные куски прошлого.

..Однажды после очередного "патрулирования" Логинов настолько ослаб и замерз, что, залпом приголубив стакан "белой", не сумел открыть банку с огурцами. Окоченевшие пальцы напоминали резиновые трубки, что соскальзывали с крышки, бессильно царапая тугую пластмассу. Отчаявшись, он попросту разбил банку о край раковины. А после, сидя за столом, теми же резиновыми пальцами выгребал из осколков и льда скользкие затвердевшие огурцы и с хрустом грыз, всерьез подозревая, что вместе с огуречной мякотью разжевывает и стекло. Мутное было время. Холодное.