щуп

Подавшись вперед, заговорил Олег. Видимо, ему не очень нравилось, как излагает события Максимов. Слушая юного вожачка, Леонид лег на стол грудью, стиснув голову в ладонях, впадая в знакомую тоску. Повторялась старая история: его начинало тихонько трясти. Чужое волнение порой бывает сильнее своего собственного. Как больнее - чужая, раскрывающаяся на твоих глазах рана. И ничего с этим нельзя было поделать. Стоило Леониду узреть, как кто-то режет руку или натыкается на гвоздь, как голову начинало кружить, а к горлу подступала тошнота. Один раз он чуть даже не рухнул в обморок, повстречав в трамвае корчащегося от язвенных колик мужчину. У Леонида едва достало сил, чтобы помочь страдальцу выйти на улицу. Ничего похожего не наблюдалось, когда сбивались собственные ладони, и родная кровушка обильно пачкала бинты и одежду. Более загадочно обстояло дело с "ночным противником", но патрулирование вообще представляло ОСОБУЮ тему, и под особым углом ее следовало рассматривать.

С ребятами же стряслась и впрямь скверная история. Валерика и Сему подловили на выходе из кинотеатра. Видимо, о том, что они в зале, знали с самого начала. Кто-нибудь засек на улице, заботливо "пропастушил" до здания. Так или иначе, но на выходе их повстречало шесть или семь гавриков. Там же у кинотеатра, на глазах у людей, сшибли с ног и, помесив ребра каблуками, запихнули в подкативший "Рафик". Везли не слишком долго, но по приезду на место побои возобновили. Гвоздили по спине, по грудной клетке. Лиц сперва старались не трогать, но, озверев, вошли в раж и потчевали уже чем попало и по чему попало. Спрашивали одно и то же: кто был еще, когда мяли Клеста со Шмоном. Попадались свои следователи-хитрецы - отводили по одиночке в сторонку, ласково называли корешами, обещали конец мучениям.

- В общем пацаны колонулись, - подытожил Сергей. - Сначала один, потом и второй. Тут пример важен, - видишь, как кто-нибудь бежит, и ноги сами собой поворачивают следом.

- Где это все происходило?

Олег пожал плечами.

- Про место, где их мурыжили, толком никто ничего сказать не может. Какая-то дача, кругом забор, сугробы лес. На коллективный сад не похоже. Банька имеется, конура с овчаркой. А когда в машине везли, лицом клали на пол, да еще сажали сверху по паре хлопцев. Словом, устроили ребятам маленькое гестапо...

Он не шутил. Неласковый вечер превратился для Семки с Валерой в ночь затянувшихся кошмаров. Одуревшие от града ударов, они уже мало что соображали и совсем не удивились, когда где-то у городского парка к ним присоединился Тимофей - третий участник акции против Клеста. Его выманили из дома, предварительно позвонив по выданному пацанами телефону. В трубку что-то заставили прошамкать Валерия. Тимофей, хоть и заподозрил неладное, однако на улицу все-таки вышел, прихватив с собой резиновую дубинку. Однако не спасла и дубинка. Только и успел кого-то раз перетянуть по сусалам. Зато и получил сполна, как получают штрафную дозу все опоздавшие. Ему сходу вышибли пару передних зубов, а после, накормив снегом, вынудили выпить полстакана водки. То же сделали и с остальными. Должно быть, страховались на случай нечаянной встречи с милицией. А затем ужасы продолжились.

Валерий сумел припомнить, как кто-то всерьез предлагал поставить избиваемым клеймо, кто-то уговаривал здорового лба, которого все именовали Пашей, опетушить пацанов. Паша особенно не возражал, однако на морозе у прытких охальников ничего не вышло. Ограничились тем, что снова как следует поваляли по земле, набив в куртки снега. Долго пытались спровоцировать между ними некое подобие гладиаторского боя, но, по счастью, круглолицый Паша, явно подустав, начал зевать. По его указке Семку повезли на прощальный "фофан" к Клесту. Тимофея с Валерой, предварительно постращав и отоварив по последнему разу, отпустили.

- Отпустили-то отпустили, - Олег нервно передернул плечом, - но там двое скотов инициативу проявили, увязались следом. Из самых, видать, гнилых. Может, мало им показалось, не знаю. В общем довели до последнего. Все, что выдумывали, то и творили.

- Типа Чикаго, - проворчал Максимов.

Олег печально кивнул.

- Полный беспредел. Ори, стреляй, на куски режь, - ни одна тварь носа не высунет. Все ведь на улице творилось, - считай, под окнами у граждан.

- Ладно бы не высовывались, но что стоит в ментовку-то звякнуть? Нет, братцы, облажался народ. Ссучился по самую маковку!

- А что с Семкой вышло?

- Примерно то же самое. Клест его ногами малость потоптал, потом вынесли из дома и воткнули в сугроб. Вниз головой. Хорошо, хоть никто не вырубился, а то и замерзнуть могли запросто. Семке домой какая-то тетка случайная помогла добраться, а Валерка с Тимофеем возвращаться и вовсе не рискнули. Ко мне подались. А я уж позвонил родичам, навешал им разной лапши на уши - про именины и все такое. Теперь у друзей отсиживаются. Компрессы, примочки, зеленка... У Семки сейчас дым коромыслом. Предки в истерике, волосы на голове рвут, требует возмездия.

- В смысле, значит, милицейского.

- А он им доказывает, что будет только хуже.