Шебеко (антология)

— Так–то оно так, — мирно лопочет Матрена, — но помогать друг другу все равно надо… Жить легчей, ежели за спиной чувствуешь поддержку. Ну, ладно… Заглядывай к нам, а то в неделю раз покажешь свой нос, и на этом — точка!

— Зайду как–нибудь… — И Наталья, забыв о недавней стычке с бригадиром, вспорхнула прочь.

Глава седьмая

Коля переехал в общежитие института. Срок пребывания в спортивно–оздоровительном лагере в конце концов завершился. Легко пролетело время: не успел он вдоволь вкусить буйную и изумительную жизнь, как она и прервалась. За две недели, что был в лагере, Коля поправился на семь килограммов и ныне в весе приближался к полусотенной отметке. Прогресс был налицо. В общежитии он устроился в одной комнате с Олегом, каждую неделю уезжающим домой, к родителям, которые жили в рабочем поселке, в «Левихе», недалеко от Свердловска. Работать ребятам надобно было еще целую неделю, но их, верно, пожалели в деканате, освободив несколько пораньше.

В комнате отсутствовал уют: стол был без клеенки, возле стен зияли две пустые кровати.

Олег оказался добрым малым. Раз он перед отъездом надел добротную куртку, поправил клетчатый, шерстяной свитер и, взяв в руки старенький рюкзак, усмехнулся:

— Смотри, Колька! Девок сюда не води… Веди себя смирно, хорошо, как велел отец…

Коля лишь пожал плечами — подобные мысли ему и в голову не лезли. Видел он, какие девки в городе — подступиться невозможно. К тому же он ростом еще был мал — не всякая с ним согласится гулять. Хотя, по правде сказать, он уже заимел определенный авторитет. Как оказалось, первоначально его приняли за восьмиклассника, экстерном попавшего в столь знаменитый вуз… Против воли они возвысили Колю до звезды первой величины. Вадим подивился столь откровенной заинтересованности ребят, да и девчат тоже, личностью Коли. Он от души поздравил кореша, сказав: «В тебе есть канва…» Что такое «канва», Коля еще не знал, но понял: неплохое то слово.

А после отъезда Олега в комнате блаженствовала тишина, и, пожалуй, скука. Невольно вспомнилась Ирочка Фролова. Жаль, что он разругался с ней, ради интереса можно было бы поддерживать контакт. А Вале бы стоило накатать письмо… И вот Коля, воодушевленный столь простой мыслью, оторвал лист бумаги, нашел чернильную ручку, причем автоматическую (его мечта в девятом классе) и задумался: с чего бы начать? И крупными буквами вывел: «Привет из Свердловска!» Далее слова потекли ручьем. «Валя, по тебе я сильно соскучился. Как только появились свободные минуты, взялся за перо. В город я доехал благополучно, можно сказать, даже с шиком, поскольку билет достал купейный. Даже с постелью…» Через некоторое время он прибавил: «Хороший был вечер, который мы провели вместе. Он так и стоит перед моими глазами — тихий, хмурый, но все же приятный… Здесь, в Свердловске, по ночам уже холодно. Сейчас я работаю: строю ограждение вокруг одного научного объекта. Работенка трудная, приходится тратить много сил и труда, чтобы добиваться выполнения поставленной перед нами задачи…»

Коля усмехнулся, вычитывая высокопарные слова. Строит лишь забор вокруг молоденьких сосен, а подруге сообщает, будто бы монтирует ограждение вокруг научного объекта… Выходило, что он занят работой, чуть ли не связанной с устройством системы охраны на микроэлектронной основе… Ну и пусть!

Родителям он написал проще, как есть. Много внимания уделил описанию города, его достопримечательностям. Если в конце письма для Вали он послал нежный поцелуй, то родителям — просьбу прислать деньги, и причем как можно быстрей…

И вот после скоропалительных и обнадеживающих писем в Колиной голове появляется мысль: «А что, ежели мотануть в ближайший парк?» Ежели разобраться, не сиднем же сидеть в стылой каморке общежития. Задумано — сделано. И щупленькая фигура хлопца резво выходит на улицу.

Во дворе уже по–настоящему гудела осень. Голые деревья уныло качались под аккомпанемент прохладного ветра. Хотя и светило солнце, но витало ощущение, будто оно недовольно выглядывает из–за белесых туч, довольно густо обступивших его.

Коля взял путь на Сибирский тракт. Он медленно, с наслаждением плелся по нему. Вдоль дороги в раздумье росли липы. Коля проскочил мимо бензоколонки, позади оставил небольшой завод (что за завод, так и не удалось определить из–за отсутствия пояснительной шильды у проходной), вышел на конечную остановку автобусов и с ходу преодолел железнодорожную линию. За ней, собственно, и зеленел парк.

Вот и полная схема парка, прибитая на фанерном листе, показалась вдали, вот и листья качнулись под дуновеньем тихого ветра. И чудится хлопцу, что за этими вот янтарными соснами и ждет его синяя птица, что несет в себе и заманчивый дымок, и причудливую зорьку, и зов неведомых дорог… Эх, хорошо жить на белом свете, особенно если тебе семнадцать лет!