Шедевр (СИ)

Раскачиваясь до максимума в кресле-качалке, найденном на чердаке и притащенном незадолго до операции в библиотеку, я отчаянно стараюсь переключить свои мысли на текст книги, которую я наугад взяла с полки. Но все труды идут насмарку, и заинтересовываться «Легендами и мифами Древней Греции» я вовсе не спешу, не отражая в сознании и половины прочитанного. Все мои мысли так или иначе, но сосредотачиваются на хозяине дома, чтоб ему икалось!

– Эй, Оскар, ну это уже не смешно, – тяну я, дуя губки и откладывая опостылевшую книгу на стол. – Отвечай уже или я всерьез займусь поисками твоего «командного центра»!

Динамик привычно отвечает мне гробовой тишиной, на что я только раздраженно и даже как-то обреченно фыркаю. Однако приведение угрозы в исполнение приходится отложить на какое-то время. Вместо этого я все-таки иду на кухню. Хочешь не хочешь, но на голодный желудок я много не найду, так что приходится скрепя сердце взяться за сковородки и кастрюли.

– Оооооскааааар! – протяжно вою я, лежа на кровати и не сводя пристального взгляда с объектива камеры, словно смогу таким образом заметить его присутствие.

И молчание, раздавшееся в ответ, внезапно вызывает совершенно неожиданную реакцию: обиду. Горькую, колючую обиду, и когда мысли в голове укладываются по полочкам, на поверхности остается лежать одна-единственная, практически вопящая дурным голосом: «Как ты посмел притащить меня сюда и бросить на произвол судьбы одну-одинешеньку?!» И от столь четкого осознания мучающего меня чувства я удивляюсь еще сильнее, так, что обида отступает на второй план.

Одну-одинешеньку… Да, но с каких это пор я вдруг начала страдать от одиночества?! Я ведь всегда была одна. Родители и бывшие коллеги не в счет, ни с теми, ни с другими я никогда не была близка по духу. И близких друзей у меня отродясь не было. И, что важнее всего, мне никогда никто не был нужен. Только я и мое творчество. Мои музы, мои идейные вдохновители, благодаря которым я и бросалась с головой в свои романы. А так я всегда была совершенно самодостаточной.

И к чему мы приехали? Я сейчас нахожусь неизвестно где, в обители очередного убийцы, жаждущего моей крови, и загибаюсь от тоски из-за того, что он не уделяет мне должного внимания. И я не понимаю, почему. Ну что я такого сказала, в самом-то деле?! Помнится, бывали случаи, когда я говорила вещи и похуже, и ничего.

Ненавижу не понимать! И тебя, Оскар, ненавижу! Ну какого черта ты просто взял и исчез?! А ну возвращайся! Что ты за хозяин, если заставляешь свою гостью скучать?! Эх…

От безысходности я снова утыкаюсь в книгу, не видя текста перед собой.

– Понятия не имею, где тебя носит, но, блин, возвращайся, а? – бормочу я себе под нос, когда буквы перед глазами начинают водить хороводы, а глаза – слипаться.

Комментарий к Глава 11. Одиночество

* - Елена Камбурова. “Песня Русалочки”

Я очень извиняюсь за такой долгий перерыв ^^ Была в отпуске и рада вернуться в строй))

========== Глава 12. Прошлое Эмеральды ==========

Неважно, открыты мои глаза или закрыты, перед ними все равно непроглядная темнота. Сколько я уже нахожусь здесь? Сутки? Двое? Может, больше. Я уже потеряла счет времени. Голод, мучивший меня, тоже отошел на второй план и стал привычным. Желудок урчит уже не так яростно, как недавно, а только болезненно сжимается.

Недавно шел дождь, и я смогла попить воды. Наверное, теперь только на него и стоит рассчитывать. Но все равно это все бессмысленно. Меня в любом случае никто не найдет. И если не обезвоживание, значит, мучительный голод станет причиной моей смерти. Это же скажет и судмедэксперт, если моему телу все-таки посчастливится оказаться на секционном столе, а не сгнить тут.

Но это нечестно! Почему я?! Почему именно я оказалась здесь?! Почему из всех людей, работавших над этим делом, он выбрал именно меня?! Это нечестно! Я не хочу! Я не хочу умирать здесь! Я вообще не хочу умирать! Не хочу!

– Помогите, кто-нибудь! Услышьте меня, кто-нибудь! Выпустите меня отсюда! Я не хочу умирать!

Ногти беспомощно скребут деревянную крышку, и в порыве вновь накатившей истерики я почти не чувствую, как под них загоняются острые занозы. Из последних сил я стучу по крышке руками и ногами, словно эти дрыганья действительно смогут помочь мне выбраться.

– Выпустите меня…

На глаза опять наворачиваются слезы, и их мокрые капли противно катятся по щекам. Пространства кое-как хватает, чтобы руками дотянуться до лица и вытереть их.

Приходит боль на кончиках пальцев, и я зубами выдираю занозы, яростно сплевывая их куда-то в сторону.

Я так не могу. Я не заслужила такой смерти! Не заслужила! Я не хочу умирать! Мне еще столько всего надо сделать! Не хочу умирать! Не хочу умирать! Не хочу!

– Не хочу! – ору я со всей дури и резко вскакиваю на кровати.