Шеф

– Ого! Ну это уж вообще ни в одни ворота не лезет. Да ее нужно незамедлительно пристрелить, как бешеное животное, чтоб она перестала мучить себя, меня и других! Иначе другие поступят с ней куда жестче. Тот, кому она навязала необходимость фронтальной стычки со мною, взбешен ее дурацким демаршем еще сильнее, чем я.

– Как? Еще сильнее?

– Конечно! В миллион раз! Когда она явилась к нему с вагонами информации и призывом немедленно распылить меня на протоны и электроны, он попытался ее унять. Она от него сбежала. Он пустил за ней свору гончих. Она их передушила – я много лет учил ее живодерству. Он предложил мне объединиться против нее. Я не согласился. Точнее, не предложил, но если бы предложил, я бы отказался. У меня принцип: свои ошибки исправлять своими руками. Ты можешь как-нибудь притащить ее в Гнилой Яр?

– Зачем?

– Да затем, что я только там смогу ее ухандокать. Ведь я любил ее в миллиард раз больше, чем самого себя, во всех своих ипостасях. И научил тому, чего не умею. Так что она сильнее меня. А там…

– А там у тебя – триллион любовниц, каждая из которых имеет столь же великолепное образование? – перебил Олег.

– Нет, только одна.

– Она только там может находиться?

– Нет, она только там может убивать.

– А почему так?

– А потому, что там ее совесть спит крепким сном.

Осушив бокал, шеф остановил бежавшую мимо официантку.

– Можно заказать кофе?

– Конечно. Какой желаете?

– Черный.

– А мне, пожалуйста, водки, – сказал Олег, – триста грамм. И тоник.

Официантка кивнула и убежала. Проводив ее взглядом, шеф наполнил бокал. Олег поинтересовался:

– А ты запасся третьей любовницей на тот случай, если вторая выйдет из-под контроля?

– Конечно, нет! Только идиоты бабами запасаются. Это – скоропортящийся продукт.

– В холодке хранится сколько угодно.

Шеф огляделся по сторонам, как будто ища кого-то. Увидев его глаза под  чуть-чуть другим углом света, Олег заметил, что блеск у них нездоровый. Как после дозы транквилизаторов. Но смотрели они тяжело и зорко, по-волчьи. Олегу вдруг захотелось встать и уйти, оставив и шефа, и одиноко пьющую Ингу, и все, что стало для него важным  и интересным во второй половине его так нехорошо сложившейся жизни. Уйти, подняться на какой-нибудь мост – но не над рекою, над рельсами, и смотреть на рельсы. Смотреть, смотреть.

– Ну что, мы договорились? – напомнил о себе шеф, пригубив вино.

– Я уже сказал тебе – она знает, на что идет, – ответил Олег, закуривая.

– И что?

– Нельзя останавливать человека, который знает, на что идет, если он идет на верную смерть.

– Ах, вот оно что!

– Можно отравлять человеку жизнь, если очень надо, но отравлять человеку смерть – это, извините, полное скотство, – блеснул Олег своим афоризмом.

– Значит, ты – скот?

Олег удивился.

– Я? Почему?

– Потому что ты отравил мне смерть, недоумок! – заорал шеф, с такой силой грохнув кулаком по столу, что полсотни людей повернули головы. – Ты и сто миллиардов таких как ты! Я был первым, кто предпочел ужасную смерть прекрасному рабству! Я никого не звал за собой! Я стремился к смерти, как к обожаемой, долгожданной женщине. Я мечтал умереть один. Но вы на меня взглянули и потащились за мной, как стадо овец! Отогнать вас не было никакой возможности. Я стал делать из вас людей, чтоб мне было не так противно умирать  с вами. А вы за это начали меня проклинать! Чем больше я давал вам свободы, жажды познания и возможности удовлетворять ее, тем страшнее были проклятия. Твою мать! Свобода вам не понравилась! Я уже тебе говорил, что свободу надо любить, как женщину, а не лапать, как проститутку возле пивного ларька, иначе она ощутит себя таковой и попросит платы, что и произошло. Ублюдки! Ублюдки!

И шеф опять обрушил кулак на стол. Десятки людей опять на него взглянули и отвернулись. Олегу хотелось встать и зааплодировать. Он бы, может быть, так и сделал, но появилась официантка с водкой и кофе. Дико уставившись на нее, шеф крикнул:

– Кто ты такая? Что тебе надо?

– Я принесла вам кофе и тоник с водкой, – пролепетала официантка. Поднос, который она держала обеими тонюсенькими ручонками, задрожал. Шеф провел ладонью по лбу. Его взгляд потух, стал растерянным.

– Кофе? Водку? Ах, да, простите. Спасибо.

Девушка начала разгружать поднос, с опаской косясь на шефа. Олег тем временем обратился к ней:

– Извините, как вас зовут?

– Марина.

– Мариночка, ты не хочешь провести вечность на подоконнике?

– Где, простите?

– На подоконнике.

– Не хочу, – призналась официантка, поколебавшись. Олег обрадовался.

– Отлично! Значит, я должен нарисовать тебя!

– И что тогда будет?

– Лувр!

Марина молча ушла, стуча каблуками. Шеф улыбнулся и закурил.

– Давно у тебя заскоки? – спросил Олег, налив себе водки с тоником.

– Нет, недавно. Все из-за этой суки. Из-за нее… Вот черт, забыл заказать мороженое.

Поднявшись, шеф побежал за официанткой. Поглядев ему вслед, Олег осушил бокал, достал из кармана пистолет Инги, пересчитал патроны, убрал его и опять налил себе водки. Когда он ставил опорожненный бокал, шеф уже сидел за столом. Перед ним стояло мороженое.

– А если я откажусь тебе помогать, ты что будешь делать?