Шеф

Лес был не редок, но и не густ. Земля под ним шла вверх плавно, чтоб через два километра сорваться отвесным скатом ко дну оврага, глубокого, как ущелье, и сохранившего с древности выразительное название – Гнилой Яр. Олег, сам не свой от бешенства и отчаяния, не плутал, идя через лес. Услужливый месяц плыл перед ним туда, куда им обоим и было нужно – к северной части Яра, где была церковь. Шеф, вне всяких сомнений, двигался к ней. А где, как не там, мог расположить свою ставку тот, кто весь состоял из гордости? Не под елкой же. Разумеется, ему было не до того, чтоб путать следы, едва различимые на затоптанном кабанами инее. Да Олег того и не стоил. Конечно, шеф бежал прямо, и потому Олег, сохранивший, несмотря ни на что, стремительность и выносливость, полагал, что скоро его догонит. Однако вскоре ему пришлось сбавить темп, а затем и вовсе остановиться, чтоб хоть немножко перевести дыхание. Привалившись к березе, он поглядел на звезды, вслушался в тишину. Ему неожиданно стало страшно. Он крикнул:

– Шеф! Ты меня не понял!

– Понял, понял, – звонко отозвалась ледяная роща. Чуть постояв, Олег пошел дальше. Он продолжал рассуждать. С какой целью шеф бежит в Гнилой Яр? Очевидно, там у него осталось незавершенное дело, и дело важное, потому что иначе он бы его доверил кому-нибудь. Если это дело его задержит хоть минут на пятнадцать – ему от драки не отвертеться. Не зря он, кстати, врал на холме, что, дескать, светать начнет через час, в то время, как до зари оставалось около двух часов. Хотел, вероятно, чтоб он, Олег, не рассчитывал захватить его в Гнилом Яре. А коли так – есть все шансы там его захватить. Эта мысль взбодрила Олега необычайно. Он уже не шагал, а несся к вершине – на битву с тенью. За тень. Пробежав так с полкилометра, он перестал совершенно смотреть на месяц, ибо не мог уже сбиться с пути – подъем земли ощущался явственнее, чем прежде, и потому легко было догадаться, куда направлять шаги, чтоб скорее достигнуть края возвышенности.

 Свет неба падал на землю с гробовым стуком. Сосны, редея, ярче и ярче блестели золотом звезд на серебре льда. Внезапно увидев за ними церковь – издалека, как собор Василия Блаженного виден с Пятницкой, Олег снова остановился, чтоб закурить последнюю сигарету. Купол сиял, казалось, не отраженным светом, а своим собственным. Стены были белее снега. Долина, посреди коей высилась церковь, вся сплошь светилась желтыми огоньками. Они метались, как вспугнутые зверьки. У Олега возникло чувство, что это – свечи в руках встревоженных невидимок, которым очень хотелось проникнуть в церковь, а их туда не пускали. Бросив окурок, Олег приблизился к краю пропасти, которая отделяла его от церкви. Дна не увидел. Склон шел вниз вертикально, но чуть правее он состоял из крутых уступов, способных внушить доверие разве что идиоту, самоубийце или Олегу. И Олег начал спуск. Многие пласты глины, густой и вязкой, обваливались, как только его нога ступала на них, и с упругим стуком катились ко дну оврага. Олег беспомощно повисал, вцепившись руками в уже испытанные пласты и ища ногами другую точку опоры. Она, по счастью, всякий раз подворачивалась, и спуск продолжался. Ноги скользили, руки немели от напряжения. Липкий пот заливал глаза. Стекала на них и грязь. Она попадала в рот, и как Олег не плевался, его тошнило. Преодолев половину склона, он ненадолго замер, чтоб отдохнуть, а потом продолжил. Склон уже не был таким крутым, и вскоре Олег достиг дна оврага. Оттуда он глянул вверх. Над склоном, который ему предстояло преодолеть, был виден лишь купол. Подъем грозил оказаться попросту невозможным. Но у Олега имелся верный помощник. Олег не знал, как его зовут, как он выглядит и какая от него помощь. Однако с ним почему-то было не страшно попытать счастия. По дну бежала в зарослях ивняка речушка. Олег ее форсировал без труда, поскольку она была ему по колено и недостаточно холодна, чтоб привести его в чувства. Земля вдруг стала дрожать под его ногами. Дрожь шла со склона, который дыбился перед ним. Олег полез на него. Этот склон, хоть выглядел устрашающе, оказался вполне пригодным для восхождения. Он был тверже, чем тот, противоположный, и изобиловал норами ласточек, за которые можно было цепляться – так что Олег, охваченный страхом не успеть вовремя, даже и не заметил, как достиг верха.

Церковь тряслась. Под нею, казалось, кипел вулкан, готовый прорваться. Долина также вся содрогалась. Огни с нее куда-то исчезли. Взбежав на паперть, Олег отер с лица пот и вошел в раскрытые настежь двери. За ними был полумрак. У икон Николы и  Богородицы догорали четыре свечки и на коленях молилась полуседая девушка с длинным носом, гангреной правой ноги и флегмоной – левой. Олег приблизился к ней.

– Привет.

Она уставилась на него глазами, полными слез, и слабо кивнула.

– Ты здесь давно? – спросил он.

– Да, очень давно.

– Не знаешь, где шеф?

– Он на колокольне.

Олег направился к лестнице, что виднелась за алтарем.

– Не ходи к нему! – закричала девушка и вскочила. Ее лицо побелело от страшной боли. Олег застыл возле лестницы.