Шеф-повар Александр Красовский (СИ)

В этот момент мелкий аджарец, идущий навстречу опустив голову, как бы нечаянно наткнулся на Люду, и правой рукой схватил ее за грудь.

— Совсем обнаглели, паразиты, как будто баб сто лет не видели, — возмущенно думал я, незаметным ударом вбивая кулак в живот наглеца.

Тот, икнув, схватился за живот и уселся на землю. Не знаю, увидел ли кто мой удар, но никаких возмущенных возгласов со стороны не появилось.

— Все понятно, — думал я, прижимая Люду ближе к себе. — Нахимов приходит сюда три раза в месяц и привозит несколько сотен женщин отпускниц, из которых немалое число ищет себе на жопу приключений, вот и распустился местный народ. Хотя видел же гаденыш, что девушка не одна и все равно полез.

После неприятного момента мы поспешили уйти с рынка. Выйдя на Чавчавадзе пошли в сторону морского вокзала. Здесь пешеходов было значительно меньше, поэтому Люду только провожали сальными взглядами, но приставать не решались. Зайдя в первый попавшийся винный магазин, мы купили десять бутылок сухого вина разных сортов. Чего-чего, а вина в Батуми продавалось море, не то, что у нас в Карелии.

Выгрузив в каюте свои немногие покупки, мы отправились в ресторан теплохода на обед, выглядевший значительно лучше, чем чебуреки в местной забегаловке.

После обеда и отдыха мы все же решили прогуляться еще рядом с морским вокзалом.

Поднявшись на его крышу, обнаружили, что у парапета примостилась толстая армянка, продающая кофе.

Что эта женщина, именно армянка, было понятно по надписи около кофейни.

«Настоящий турецкий кофе Натали Карапетян»

Мы пили из малюсеньких чашек черный кофе без сахара, и мне, пившему в другой жизни десятки рецептов этого напитка, казалось, что такого кофе я никогда не пробовал.

Старая носатая армянка тем временем колдовала с турками, стоящими в раскаленном песке и разговаривала сама с собой.

Уже вечерело, до отхода теплохода оставалось часа два, С моря дул легкий ветерок, Лишь краешек красного солнца, тонущего в море, виднелся над горизонтом.

В прошлой жизни я тоже бывал в Батуми, только на двадцать лет позже, и тогда все было по-другому.

А сейчас, несмотря на идиллическую картину, на душе у меня было неспокойно. Складывалось такое ощущение, что впереди нас ждет большая неприятность.

— Саш, ты чего загрустил, — обратилась ко мне Люда. — Сидишь, молчишь, смотришь в море, как будто там есть что-то интересное. Не забыл, что рядом твоя жена.

— Да, конечно, — я встряхнулся и, выбросив плохие мысли из головы, заказал еще по чашечке кофе с коньяком.

Мы, смеясь, отправились на теплоход, но чувство тревоги, спрятавшись где-то далеко, так и не покидало меня.

Когда теплоход отходил от причала, было уже темно. Мы с Людой стояли на смотровой галерее, разглядывая ночной Батуми. Сейчас он выглядел гораздо красивей и загадочней чем днем.

Когда вышли из бухты, стало прохладней, и Люда захотела спуститься в каюту.

Не знаю почему, но тревога меня не отпускала.

— Давай постоим еще немного, — предложил я. — Успеем еще в каюте насидеться.

— Давай, — нехотя согласилась жена.

И в этот момент заревел гудок теплохода, он ревел и ревел, не останавливаясь, а затем к нему присоединился еще один более низкий звук. Повернувшись на него, я увидел, как из темноты на нас движется темная масса сухогруза.

Несколько секунд и теплоход сотряс сильный удар, нас бросило от него на леера. Народа на палубах было полно, со всех сторон раздавались крики детей, женщин.

— Внимание, пассажирам, пожалуйста, соблюдайте спокойствие. Согласно номеров кают просим всех подойти к своим шлюпкам для эвакуации. — через какое-то время раздался мужской голос из мегафона.

После этих слов, визга и ора на палубе стало еще больше. А теплоход уже начал ощутимо наклоняться на левый борт.

— У нас документы в каюте, — крикнула Люда, когда я потащил ее к нужной шлюпке.

— Какие документы! Бежим скорей, — крикнул я в ответ, стараясь пробиться через обезумевшую толпу.

Но когда мы пробились к нашей шлюпке, та лежала на палубе, слетев с талей, а вокруг нее суетились несколько матросов.

— Хренасе! — оценил я ситуацию, до следующей шлюпки было не пробиться.

Утонем на хрен, — мелькнула мрачная мысль. — Надо прыгать в воду. До берега километров пять-шесть, Люда плавает отлично, я тоже, доплывем. Еще немного теплоход накренится и так поневоле скатимся в воду.

Людочка, милая, успокойся, — обнял я жену, та беззвучно рыдала.

— Санчик, милый, мы ведь не утонем, правда, — повторяла она одно и тоже.

— Не утонем, не бойся, — успокаивал я ее. — Сейчас шлюпку спустят, и мы поплывем к берегу.

Пока успокаивал жену, теплоход дал еще больший крен, и спустить шлюпки с нашей стороны стало невозможно.

Зато с сухогруза уже были спущены несколько шлюпок, направлявшихся в нашу сторону.

— Ну, все, пора, — решился я.

— Люда, прыгаем в воду, ничего не бойся я с тобой, — быстро произнес я, и пока жена не пришла в себя, прижал ее к себе и громко скомандовал. — Прыгаем!

И мы солдатиками полетели вниз.