Шеф-повар Александр Красовский (СИ)

При падении в воду ушли на глубину, и наши руки расцепились, Но я почти сразу, как пробка вылетел на поверхность и завертел головой в поисках жены. И тут ее голова появилась из воды практически рядом со мной.

— Уф, — выдохнул я облегченно. — Люда нам надо быстрее отплывать в сторону, если теплоход пойдет на дно, он может утащить нас за собой.

Берег сейчас казался намного дальше, чем смотреть с высоты теплохода. Но все равно его огни можно было вполне разглядеть.

Хорошо, что мы прыгали с правого борта, смотрящего на Батуми. По крайней мере, плыть придется на сто или двести метров меньше.

— Отплывали мы от тонущего корабля кролем, стараясь уплыть, как можно дальше. Удалившись на безопасное расстояние, легли на спину и тихонько заскользили в сторону далекого берега.

Тонущий теплоход служил нам ориентиром, даже не столько теплоход, сколько сухогруз. На нем во всю крутились два прожектора, выискивая в воде плавающих пассажиров.

Догоняющую нас шлюпку мы сначала услышали, потом только увидели.

Тихий плач и негромкие мужские ругательства далеко разносились над водой.

— Смотри, Вовка, тут еще парочка плывет! — послышался молодой мужской голос.

Шлюпка осторожно приблизилась к нам, и надежды попасть на нее рассыпались вмиг.

Борта у той практически черпали воду. Было непонятно, как она еще держится на плаву.

— Ребята, жену возьмите, — крикнул я на всякий случай.

В шлюпке возмущенно закричали:

— Товарищи моряки, не берите больше никого, пусть вплавь добираются или другую шлюпку ждут.

Однако моряки молчали.

Через минуту все же раздался мужской голос.

— Ладно, пусть забирается с кормы. С борта даже не пытайтесь подплывать, а то все на дно пойдем.

Снова возмущенно заорали пассажиры, а я в это время спорил с Людой.

— Забирайся в лодку немедленно, я тебе говорю! Не заберешься, возьму и утоплюсь. Поняла!

— Поняла, я поняла, Санчик, как же я без тебя? — бормотала жена, стараясь ухватиться за край кормы. Подплыв, я помог ей подняться, а там ее за руку схватил один из матросов.

— Там за нами еще шлюпки идут, — он крикнул мне. — Так, что поглядывай по сторонам, увидят, подберут.

— Хорошо, — выдавил я и расслабился лежа на волнах. Люда плывет к берегу в шлюпке, у нее все должно быть хорошо, да и у меня тоже. Бывало, и по пять-шесть километров плавал в наших холодных карельских озерах, что мне пять километров в теплом соленом Черном море, тьфу и растереть.

По внутренним ощущениям в воде я находился уже час, если не больше, Насколько было видно, теплоход Адмирал Нахимов все-таки затонул. И, возможно, виной этому оказался я, легкомысленно написавший предупреждение на стене душевой. А ведь мне было уже предупреждение судьбы.

Перевернувшись на живот, я глянул в сторону берега. Да, огни Батуми стали ощутимо ближе. Еще час, полтора и я тоже окажусь на берегу.

Шлюпок, направлявшихся к берегу, я больше не встретил, легкие кораблики, тучей направляющиеся к месту катастрофы, тоже, как специально, обходили мою тушку стороной.

Ну и ладно, сам доберусь, — подумал я и снова перевернувшись, поплыл на спине в сторону берега.

Мерное движение и плеск волн действовали усыпляющее, я автоматически загребал руками в полусне, полностью отрешившись от реальности, когда тупой удар по голове окончательно лишил меня сознания.

* * *

Глава 36

В себя я пришел оттого, что кто-то несильно, но больно шлепал меня по щекам.

Когда открыл глаза, этот кто-то радостно выдал длинную фразу по-грузински.

Лицо кричавшего было неразличимо на фоне темного неба. А плеск волн и небольшая качка дали понять, что я нахожусь на борту какой-то рыбацкой лодки, потому, что все вокруг пропахло рыбой. Рядом со мной лежал еще один человек, на пару с которым мы были накрыты одним брезентом. Несмотря на такое одеяло, было жутко холодно, и зверски болела голова.

Положив руку на затылок, обнаружил там здоровенную, болючую опухоль.

— Наверно это меня так лодкой треснуло, — подумал я и попытался сесть.

Как ни странно, получилось это с первого раза.

Рыбак, бивший меня по щекам, поднялся и принес фонарь с кокпита, где за штурвалом сидел еще один человек.

тусклый свет керосинового фонаря для меня показался таким ярким, что пришлось зажмуриться.

Рыбак удивленно выругался, но я уже открыл глаза и понял, что смотрю в лицо парня, которого сегодня днем ударил на рынке.

Тот тоже смотрел на меня, и его лицо начинало бледнеть.

Он нервно оглянулся на рулевого и тихо шепнул:

— Брат, прости меня ради Христа, ничего не говори отцу, он меня убьет, если узнает, что я оскорбил твою жену. Она утонула?

— Нет, — сипло ответил я, еле шевеля пересохшим языком. — Ее взяли в шлюпку, она должна быть уже на берегу. Не бойся, я ничего не скажу.

Парень откуда-то вытащил большую флягу и, открутив крышку, протянул мне.

Думая, что там вода, я храбро сделал большой глоток. Но вино, пролившееся мне в рот, оказалось ничем хуже воды. Присосавшись, я опустошил, наверно половину емкости, после чего протянул флягу обратно парню.

Тот гордо сообщил:

— Из своего винограда давлено.