Шефы тоже плачут

Оно и правильно, обсуждать что бы то ни было, не связанное с шоу, перед камерами глупо. Да и вряд ли нам позволят это сделать. А я уже мысленно ругаю себя за то, что не сдержалась. Чем больше думаю об Орловском и Милене, тем больше хочется о них поговорить, и тем больше же боюсь этой беседы. Могу услышать то, что мне совсем не понравится, а лишняя порция страданий мне сейчас совсем ни к чему.

На обратном пути, когда начинаем готовить и подавать блюда гостям, ни на что другое не хватает ни мыслей, ни сил. Пожалуй, за всё время участия это самое сложное из всех испытаний. Нас уже покинули пять команд, мы с Орловским держимся где-то ближе к середине по качеству подаваемых блюд, и хотя нам есть, куда расти, я боюсь, что мы просто не успеем перейти на новый для нас уровень. Вылетим ближе к полуфиналу, хотя, мы и так уже в шаге от него.

- Всё! Готово! Сегодня мы молодцы.

Андрей, довольный собой, возвращается в крохотную, жаркую кухоньку, где мы только что сделали невозможное - приготовили шесть разных блюд.

- Да, отлично поработали, - соглашаюсь я.

Мы обмениваемся впечатлениями с другими участниками - в основном все согласны с тем, что задания с каждым разом всё труднее и труднее. И что ждать от проекта дальше никто не может даже предположить.

На этот раз ведущие хвалят наше азиатское меню, чем немало нас удивляют. Мы выбрали его совершенно случайно, для нас это был своего рода эксперимент. И раз он удался, нужно будет обязательно не останавливаться на достигнутом.

Мы в безопасности, в игру на выбывание отправляются две других команды, а это означает, что у нас есть пара дней, чтобы перевести дух.

Я лениво листаю книжку, отказавшись от заманчивого предложения подруг идти встречать осень. И хоть она всё ещё похожа на позднее лето, на календаре уже сентябрь. Мне совсем не хочется думать, что впереди холода, как будто с приходом морозов или бесконечных дождей, придёт конец и моей солнечной тёплой сказке, в которой я очутилась в июне, и которая идёт всё ближе к финалу. И я совсем не уверена, что для меня он станет счастливым.

Раздавшийся стук в дверь звучит настолько неожиданно, что я вздрагиваю, выходя из состояния задумчивости. И мне кажется, что это может быть только один человек - Орловский. Который наверняка пришёл сообщить мне, что наше с ним приключение, случившееся месяц назад, было ошибкой, и что я просто дура, если рассчитываю после него на что-нибудь ещё.

- Привет, - тихо произносит он, когда я открываю дверь. Заглядывает в квартиру и уточняет: - Ты одна?

- Одна. Привет.

Моё сердце отчаянно колотится о рёбра, хочется прямо сейчас начать умолять Андрея промолчать. Подождать до конца съёмок, потому что я не знаю, что стану делать, если буду лицезреть их с Миленой и понимать, что с Орловским я не буду никогда. И что этот наш единственный прекрасный раз больше не повторится.

- Я могу войти?

- Заходи, - выдыхаю я. Ну не отправлять же его куда подальше? Хотя, может, и следовало бы.

Он проходит в квартиру, стаскивает обувь, значит, планирует задержаться.

- В кухню можно? - уточняет, оборачиваясь ко мне на ходу.

- Можно, конечно, - пожимаю я плечами и добавляю чуть нервно: - Чего ты как не родной?

Он улыбается, устраивается на стуле в кухне, занимая едва ли не добрую её половину. И выдыхает тихо:

- Я собираюсь поговорить с Миленой.

- О чём?

- О том, что мы с ней расстаёмся.

Это ошарашивает настолько, что я стою, хлопая глазами и не знаю, можно ли верить в то, что услышала. Не придумала ли я это себе сама.

- Почему?

- А ты считаешь, что нет причин?

- Просто ответь почему?

- Потому что я хочу быть с тобой.

Ох. Хочется прикрыть лицо руками и с рассмеяться легко и радостно. Узел в груди ослабевает, но у меня есть вполне закономерные вопросы.

- Ты расстанешься с ней в любом случае? Даже если я тебе сейчас скажу, что твоё желание не взаимно?

- А оно не взаимно?

- Просто ответь.

- Да. И я понимаю, что правильнее было бы сначала сказать ей, а потом приезжать к тебе, но я только сегодня принял это решение. И первое, что мне захотелось сделать - поделиться с тобой.

- Хорошо.

- Просто хорошо?

- Я не знаю, что ещё сказать.

- Ты не рада этому?

Что он хочет услышать? Что я счастлива так, что хочется прыгать до потолка? Потому что люблю дурака уже давно, только он этого совсем не замечал. Нет, конечно, когда-нибудь я обязательно ему это скажу, но не сейчас. Не теперь, когда Орловский только-только принял решение и ещё не озвучил его цапле.

- Рада. Правда. Просто я…

- Что?

Я вижу, с каким нетерпением он на меня смотрит. И ещё, где-то там, в глубине тёмного взгляда, будто бы таится страх. Боится, что он мне не нужен?

- Просто это неожиданно всё. Я растеряна.

- Тогда иди ко мне.

Он притягивает меня к себе, прижимает обеими руками, упираясь лбом в мой живот. И замирает так. Как будто я и вправду - это всё, что ему нужно. И мне так хочется верить, что мои ощущения меня подведут. А они буквально кричат, что дальше будет совсем непросто. Потому что я помню слова Марка о свадьбе, на которую рассчитывает Милена.