Шехерезада и дракон (СИ)

Наверное, не меньше минуты она просто сидела, вглядываясь в сосредоточенное лицо Нацу. В который раз с момента их первой встречи, она отметила, что он — симпатичный. Пусть и не писаный красавец, каких изображают на портретах в романах для дам. Но было в его мальчишеских чертах что-то особенное, какая-то скрытая сила, которая притягивала Люси. Ей хотелось к нему прикоснуться.

Склонившись вперед, она быстро прижалась губами к теплым, твердым губам Нацу и так же быстро отстранилась, точно клюнула, а вовсе не подарила сладкий поцелуй.

Она не ощутила в этот момент удара молнии, как писали в романах. Люси вообще затруднялась описать свои чувства. Скорее поцелуй показался ей глупым и не особо приятным.

— Ну как? — спросила она у Нацу.

Открыв глаза, тот выдал небрежно:

— Мокро.

Слово словно плюхнулось Люси на лоб, ставя печать идиотизма.

Ну, по крайней мере, она проверила и теперь можно расставить все по местам.

— Вот видишь, значит, возбуждения ты в моем присутствии не испытываешь, — подвела она итог упавшим голосом.

Интересно, почему она, кстати, так разочарована? Впервые с момента начала их странного разговора Люси задумалась над вопросом, который давно должен был прийти ей в голову: сама-то она любит ли Нацу? Пытаясь выяснить природу его чувства, она как-то забыла о своем.

— Я запутался, — буркнул Нацу, хмурясь. — Что это за возбуждение, о котором ты все талдычишь? Что я такого должен почувствовать от поцелуя?

— Жар во всем теле, мурашки по коже, — принялась перечислять Люси, потом посмотрела в непонимающие глаза Нацу и привела более привычный для драконов грубый пример. — Всякие ощущения в органе, которым ты собрался детенышей делать.

К ее удивлению, Нацу просиял.

— Во! Так бы сразу и сказала. А то всякие поцелуи да мурашки. Когда ты гладишь меня по голове, я иногда всякое такое чувствую. И пипирка твердеет.

У Люси самым глупейшим образом отвисла челюсть. Несколько минут она приходила в себя, пытаясь подобрать слова, и только блеяла что-то бессвязное. Выходит, что все это время, когда она гладила Нацу, он чувствовал… О, боги! Она-то думала, все так невинно. Ага, как же. Погладь урчащего дракончика. А тут оказывается не дракончик, а целый драконище.

— У тебя физиономия опять красной-красной стала, — обеспокоенно проговорил Нацу. — Ты смущаешься или болеешь?

— С тобой и заболеть недолго, — пробормотала Люси.

Она провела рукой по лицу.

— Знаешь, мне надо тщательно обдумать все, о чем мы говорили.

— Я давно заметил, что ты вообще слишком много думаешь, Люси, — с умным видом сообщил Нацу. — Может, поэтому ты так плохо ешь и все время волнуешься? Думать — вредно.

Какой бы растерянной Люси ни была, но это последнее заявление заставило ее усмехнуться.

— Иногда, думать наоборот, очень полезно… Кстати, мы сейчас все время говорили только о тебе, но ты не спросил ничего о моих чувствах.

Теперь уже Нацу выглядел растерянным.

— Точно…

Принявшись остервенело чесать темечко, он отвел взгляд — Люси впервые видела его таким смущенным.

— Ну… я как-то решил, что я тебе нравлюсь… и ты захочешь со мной спариться.

«Самомнение у тебя, однако», — подумала Люси.

Но Нацу сейчас выглядел таким поникшим и пришибленным, что ей тут же стало его жалко.

Люси осторожно коснулась его руки.

— Ты мне очень нравишься. Просто насчет спаривания я не уверена. Мне, правда, надо подумать.

Мгновенно взбодрившись, Нацу широко ей улыбнулся.

— Ладно, подумаешь, спаривание. Больно надо! Наверняка нет в нем ничего такого уж особенного. Главное, что ты — со мной… И мы ведь будем спать вместе?

— Будем-будем, — покорно согласилась Люси.

Все равно в этом вопросе она бы Нацу переубедить не смогла, а выгнать из своей кровати — подавно.

— Вот и отлично! — Нацу спрыгнул на пол. — Ух, что-то от всей это болтовни так жрать захотелось!

Прежде, чем Люси успела ему напомнить, что стоит умыться, он уже вылетел за дверь и из коридора донесся удаляющийся топот босых ступней…

Люси действительно собиралась хорошенько обдумать свои отношения с Нацу, но как можно думать о любви, когда кругом столько дел?

После завтрака Люси, выполняя данное самой себе обещание, засела за разбор бумаг в кабинете отца. Драконам, чтобы не мешали, она вручила несколько книжек с картинками, которые сама любила в далеком детстве.

Погрузившись в колонки цифр и сухие бухгалтерские отчеты, Люси быстро забыла о делах сердечных.

А после обеда нужно было начать уборку дома. Он больше месяца простоял запертый и естественно, что во всех комнатах скопилась пыль. Люси удалось привлечь к себе в помощь и Нацу, и Венди, представив беготню с тряпками, ведрами и метлами как некую игру. Нацу особо яростно включился в соревнование под названием «Кто быстрее вымоет свой участок», так что приз в виде самой большой порции пирога достался ему.