Шехерезада

Молчавший Саир знал все это, поэтому так сильно нуждался в поддержке Фалама, поэтому при всей своей дерзости до сих пор не овладел Шехерезадой, не убил Хамида, не взял дело в собственные руки. Он был по горло сыт многими обстоятельствами — бездеятельностью в пустынном месте, соблазнительностью шлюхи-сказительницы, властным командованием Хамида, — отчаянно желая хоть как-нибудь снять напряжение, подержать в руках деньги, пролить кровь, предаться разврату, не имея подобных возможностей на протяжении долгих мучительных месяцев. Но как ни легко насытить подобные аппетиты — хотя бы в воображении, — почему-то в присутствии шлюхи он чувствовал себя на редкость бессильным, неспособным признаться Хамиду в своем возмущении. Он по-бычьи всхрапнул, выражая неудовольствие.

— Я никого не жду… — Собственный голос глухо звучал в ушах.

— Там кто-то точно есть, — снова объявил Фалам, на сей раз с большей уверенностью. — Вон за теми стенами.

— Тебе кажется.

— Нет… смотри — тень. Видишь?

Саир пригляделся.

— Вон, — указал Фалам.

Через какое-то время Саир наконец разглядел и мгновенно напрягся, Рука инстинктивно потянулась к ножу.

Там, где городская крепостная стена рассыпалась отдельными камнями, пригнувшаяся в тени пальм фигура не приняла во внимание лучи восходящего солнца, и длинная тень тянулась из укрытия по открытому месту до илистого пруда.

— Не животное, — победоносно заявил Фалам.

— Он один, — шепнул Саир со сладострастно забившимся сердцем.

— Может, солдат?

— Шпион. Чего-то высматривает.

— Хозяин осла, — предположил Фалам, убеждая Саира. — Мать свою ищет.

Саир не ответил, мысленно уже перерезая незваному незнакомцу горло — живой, властный образ. Нечего время тянуть.

— Сиди тут, — прошипел он Фаламу и сразу же сорвался с места.

Низко склонившись, двигаясь с суетливым проворством тарантула, постепенно перебирался с одной кучи битого кирпича на другую, надеясь застать визитера врасплох, обойдя его с востока, разглядев в полном солнечном свете. Но Фалам, отказываясь подчиняться приказам Саира, не допуская, чтобы тот украл жертву, которую он первым заметил в тени, тоже отправился, бросив единственный взгляд на освещенный дворец, где Хамид сторожил Шехерезаду, не уловив никаких признаков слежки.

Он присел по примеру Саира — до знакомства с индусом не имел привычки подкрадываться — и побежал быстрее него. Знал, что способен убить человека с такой же легкостью, как Саир, с большим рвением, если не силой, и с еще большей радостью. На полпути к стене что-то ткнулось в щеку, он инстинктивно дернулся, но это оказалась просто саранча, стрелой пролетевшая в воздухе.

Уже приблизившийся к камням Саир сердито на него оглянулся, однако Фалам не позволил себя запутать и направился в другую сторону, к западу. Саир бесшумно преодолел последний отрезок, приблизился к обломкам глазурованных кирпичей, прильнул к ним, как тень, и принялся кружить в поле зрения чужака.

Спеша перехватить незнакомца, Фалам споткнулся на битом кирпиче, молча, даже не охнув, перекатился пружинистым телом, с кошачьей ловкостью вскочил на ноги, потянулся за выпавшим из рук ножом, слыша из-за кучи крики, проклятия, звуки яростной схватки, шорох гравия. Сердце колотилось.

Вдруг в тени с западной стороны перед ним возникла шатающаяся фигура с широко вытаращенными глазами.

Еще не совсем обретя равновесие, чувствуя, как в лицо попала другая саранча, Фалам бросился вперед и, не раздумывая, глубоко вонзил лезвие в живот бегущего мужчины. Отступил, задыхаясь. Убийство совершил он.

Только когда жертва завертелась на месте, размахивая руками, захлебываясь кровью, и рухнула на землю, с удивлением разглядел он не чужое, а хорошо знакомое лицо Абдура.

Глава 36

утники медленно продвигались по пустыне, практически, не понимая, что происходит вокруг.

— Алхимия ароматов?..

— Виды пчел…

— Путешествия Пророка?..

— Приручение диких кошек…

Они трусили по очередной китовой спине бархана, совсем упав духом, глядя на бесконечные параллельные хребты. Вода давно вышла, превратившись в пот, еда кончилась вместе с силами, никто даже точно не знает, какой нынче день — суббота? — не знает, давно ли плывет в этом бархатном море, знает только, что барханы становятся выше и выше, теперь они стоят на подлинном горном пике, солнце жжет спины, плечи, надежды иссохли вместе с языками. Иллюзорное облегчение после первой встречи с загадочным бедуином, смертельное потрясение гибелью Маруфа к тому времени окончательно улетучились, и если б не шагавшая без устали верблюдица, за которой они тащились как на привязи, то попадали бы ничком на песок, погрузившись в бездонные зыбучие пески сна.

Много раньше, когда здравые мысли приходили без боли, Зилл отважно попробовал завязать праздную беседу, как во время обычной прогулки по прохладным улицам суввада.

— Интересно бы знать, — обратился он к Исхаку достаточно громко, чтобы все слышали, — что ты собираешься делать, когда все мы выберемся из пустыни?

Аскет, отвлекшись от какого-то внутреннего диалога, устало, но без укоризны оглянулся на юношу:

— Смочу распухший язык.

— А потом?