Шекспир

Важность этого аспекта театра английского Возрождения такова, что мы в сотрудничестве с Жаном Фюзье попытались «ославить обоснованный каталог актов жестокости и ужаса, которые в нем встречаются. Фюзье наводит на мысль, что они восходящие к греческой и римской античности модели трех архетипов, относящихся к подсознательному. Мы изложим и проанализируем совокупность влияний, оказанных в этой области на драматургов английского Возрождения литературных влияний, начавшихся с открытия классического наследия и происходивших в основном через литературный контакт, дающий повод к глубинному погружению в человеческое подсознательное, его самые сокровенные и волнующие тайники, исследуемые мифами греко латинского многобожия. Это обогащение души Возрождения является главным культурным и эволюционным феноменом осознания самих себя. До сих пор сознание обеспечивалось иудейско-христианскими мифическими схемами и некоторыми пережитками местных языческих мифов, в частности, кельтских

Греческий театр трагедии и в определенной степени театр Сенеки насыщены фундамента явным трагическим, циклом, каковым является теогония, не существующая по определению иудейско-христианской точки зрения, по которой Бог не имеет истоков и по которой Бытие начинается Сотворением мира.

В классической теогонии нанизываются три типа ситуаций: инцест, кастрация и каннибализм. Это три великих табу или запреты, введенные в человеческую культуру самими богами. Если человек занимается этим, он осмеливается делать то. что является прерогативой богов Он ведет себя как равный им. Заметим, что с другой стороны, инцест, кастрация и каннибализм в трех генерациях бессмертных богов функциональный исторический процесс, биологическая программа, где этаны выстраиваются в цепочку.

Эти преступления есть в буквальных или фигуральных формах в театре Еврипида и Софокла. Инцест это Эдип, а также Федра. Изнасилование и прелюбодеяние понадают под запрет, подобный запрету на инцест, и таким образом приближаются к нему в создании пространства сексуальности, запрещенного культурой. Кастрация в античном театре находится только в форме намека, зато она представляет множество производных форм. Любое отцеубийство и любое детоубийство могут символически ассимилироваться с кастрацией так же, как и братоубийство является ассоциативной формой кастрации.

Каннибализм появляется в различных классических и елизаветинских пьесах. В большинстве случаев он непроизволен, и это обстоятельство умеряет ужас, который он вызывает. Производные формы каннибализма сближаются с метафорическими формами инцеста. Они состоят в убийстве детей матерью или отцом.

Популярную елизаветинскую трагедию вдохновляет не греческий театр. Тогда еще не существовало переводов Еврипида или Софокла на английском языке. Конечно, некоторые драматурги достаточно знакомы с эллинской культурой, чтобы иметь доступ к оригинальному тексту, но перевод на родной язык несет в себе культурную потребность и знак вкуса или моды.

Из трех архетипов каннибализм наиболее обильно проиллюстрирован как драматическими ситуациями, так и образностью речи.

В некоторых пьесах 1590 годов появляется мотив, который служит прелюдией к введению темы каннибализма. Речь идет об охотнике, превращающемся из охотника на зверя в охотника на человека. В «Тите Андронике» отправляются охотиться на пантеру, половят, калеча, насилуют и убивают «отродье» Тита.