Шёл по городу волшебник

Когда мороженое было съедено, Алексей Палыч взял оба стаканчика и вышел в тамбур. Там он протолкал стаканчики в щель между дверью и площадкой. Возвращаясь, он увидел, что толстяк сидит вполоборота к девочке и задаёт ей вопрос, очевидно уже не первый.

– Ну и какие же у тебя отметки? – расслышал Алексей Палыч.

– Никаких, – было ответом.

– Но ведь ты учишься?

– Нет.

– Почему?

– Я уже всё знаю.

Толстяк насупился:

– Это как понимать?

– Девочка шутит, – вмешался Алексей Палыч и поспешно уселся, прикрывая девочку от толстяка.

– Если вы не умеете отличить шутку от грубости… – начал было толстяк, но тут его заглушил динамик. Он скрежетал, затем послышались сдавленные, хрипящие звуки. Очевидно, в кабине машиниста кого-то душили.

Толстяк отвернулся.

Электричка подошла к городской платформе.

Толстяк пытался было зайти в хвост к Алексею Палычу. Возможно, ему хотелось договорить. Но его отжала неумолимая деловая толпа.

– Ты бы всё-таки поосторожнее… – посоветовал Алексей Палыч, когда они шли по платформе.

– Всё равно. В его вопросах не содержится информации. От меня он тоже информации не ждёт. Конечно, я могу вести пустой разговор, но это лишено смысла.

Этот ответ навёл снова Алексея Палыча на мысль о роботе.

– Тебе не хочется тратить лишней энергии? – коварно спросил он.

– Если вам так понятней, то можете считать, что не хочется.

«Робот! Сейчас мы его поймаем на его собственной логике…»

– Но ведь ты сказала, что должна наблюдать надо всем, что встретится.

– Я не точно выразилась. Над всем, что встретится в связи с заданием.

– А в чём состоит задание?

– Наблюдать за всем, что встретится.

Понимая, что космический магнитофон не переиграть, Алексей Палыч снова решил ударить в лоб.

– Я требую объяснить смысл задания, – потребовал он. – Иначе я буду считать, что оно принесёт вред Земле.

– Смысл я объяснить могу, – безмятежно сказала девочка. – Вы о смысле раньше не спрашивали… Нам нужно Знание. А вредить мы вам не собираемся.

– Твой предшественник говорил, что ваши знания несравненно богаче наших.

– Знания – да, но не Знание. Знание того, чего нет у нас. Нет или просто забыто. А у вас, кажется, есть.

– Всё это очень туманно, – заметил Алексей Палыч.

– Мальчишка много наболтал лишнего. Всё, что с ним происходило у вас, у нас было видно и слышно. Ну, как у вас в кино.

Алексей Палыч вынул платок и протёр внезапно запотевшие очки. Ему было жарко, но не от июньской жары. История, которая не слишком нравилась ему с самого начала, теперь стала нравиться ещё меньше.

Девочка беспокойства Алексея Палыча не разделяла. Она выглядела совершенно невозмутимой.

Они вышли в сквер, лежащий перед вокзалом.

– Нет, так я не могу, – сказал Алексей Палыч. – Мне нужно кое-что выяснить. Давай присядем.

– Я опаздываю.

– Куда?

– На Писчебумажную улицу.

– Тогда я вообще никуда не пойду! – строптиво сказал Алексей Палыч. – Вот просто с места не сдвинусь.

Девочка села рядом с Алексеем Палычем. С космическим нахальством она глядела ему в глаза. Впрочем, взгляд этот можно назвать и невинным. Но это была как раз та невинность, которая граничит с нахальством.

– Я вас слушаю, – сказала она.

– Это я слушаю, – возмутился Алексей Палыч. – Прежде всего, как тебя зовут?

Алексей Палыч, отчасти знакомый с фантастикой, ждал какого-нибудь инопланетного бормотания вроде Скррмрчох или Интрдкц.

– Лена, – сказала девочка.

– Допустим, – неохотно согласился Алексей Палыч. – Так вот, Лена… Нас сейчас тоже слышат и видят?

– Конечно.

– Мне это не нравится, – сказал Алексей Палыч, но галстук машинально поправил.

– Почему? Ведь мы же не вмешиваемся. Правда, мальчишка пробыл здесь десять дней и вступил в контакты… Но на вас это никак не повлияло, а уж на Планету – тем более.

– А ты – разве не вмешательство?

– Нет. Это совсем другой метод.

При словах «другой метод» у Алексея Палыча слегка заняло в груди. И снова представился ему скособоченный домик на окраине Города, нечто вроде избушки бабы-яги. И полыхали в этом домике, почему-то в подполье, огненные всплески, похожие на электросварку; и строился в подполье аппарат, видом смахивающий не то на спутник, не то на кастрюлю-скороварку.

В эту минуту ощутил Алексей Палыч личную ответственность за свой родной Кулёминск, за свой район, за свою страну и маленькую свою планету.

– А почему вы думаете, что эти «другие методы» не принесут нам вреда?

– Мы знаем, что не принесут, но доказать я не могу. Вам поверили, Алексей Палыч. Поверьте и вы нам. Как у вас говорится… Я даю честное слово.

– Это несерьёзно, – сказал Алексей Палыч. – Какое значение имеет честное слово для Космоса? Чепуха какая-то!

– Но для вас имеет?

– Для меня – да. Но в известных пределах. Личное слово, а не какое-то там космическое.

– Вот я и даю личное.

– А нельзя ли, чтобы ваши это как-то подтвердили. Ты говоришь, что нас сейчас видят и слышат. Тогда пускай… – Алексей Палыч огляделся, – вот пускай сюда, на эту дорожку сейчас упадёт что-нибудь. Например, монетка… копейка.