Шёл по городу волшебник

– Голосовать я не буду. Я могу утвердить или не утвердить ваше решение.

– Ну и как же вы?

– Я утверждаю.

– За что вы его так? – спросила доярка, улыбаясь.

– Он знает за что.

– А вы простите…

– Предателей не прощают!

– Да какие ещё из вас предатели. Дети – они не предатели и не герои, а просто дети. Я так думаю. Вот вы поспите, а утром опять всё обсудите на свежую голову. Я вам утром ещё молочка принесу. Только мы утром рано встаём. Я вот тут, в уголке поставлю.

Доярка ушла, попрощавшись. Борис, взяв у Алексея Палыча рубль, побежал за хлебом, но когда он принёс две буханки, в ведре оставалась только его порция. Тем не менее буханки съели. Без Шурика. Он объявил голодовку. Минут через пятнадцать ребята уже спали. Уснул и Борис. Лжедмитриевна сидела на своей кровати, смотрела на Алексея Палыча и, кажется, ждала от него каких-то сообщений.

– Давайте выйдем, – сказал Алексей Палыч.

Лжедмитриевна послушно поднялась и направилась к двери. Алексей Палыч хотел было разбудить Бориса, чтобы для него не было завтра никаких неожиданностей, но пожалел. Борис спал в неудобной позе, чуть ли не поперёк кровати, и был похож на солдата, свалившегося на поле боя. Алексей Палыч за ноги развернул его вдоль матраца, но он даже не шевельнулся.

Алексей Палыч вышел вслед за Лжедмитриевной и раскрыл было рот, чтобы поведать о задуманной им диверсии. Он всё ещё сомневался в Лжедмитриевне и боялся, что она всё может испортить в последнюю минуту. Он не решался предсказывать её поведение – мало ли какие ещё имелись у неё в запасе инопланетные фокусы…

Итак, он раскрыл рот, но тут же его закрыл. Во двор, который и двором было назвать нельзя, потому что он был не огорожен, входили двое. Впереди шёл знакомый тракторист, но уже без армейской фуражки, а в рубашке, разрисованной крупными ромашками, в расклешённых брюках, поддерживаемых широким наборным ремнём. За ним, отставая на полшага, влачился ассистент небольшого роста, неизвестно чему улыбающийся и неизвестно кому подмигивающий.

– Привет, – сказал тракторист.

– Приветик, – сказал ассистент.

– Как устроились? – спросил тракторист.

– Спасибо, отлично, – ответил Алексей Палыч.

Тракторист кивнул, словно подтверждая, что иначе и быть не могло.

– Ты, папаша, извини… – сказал тракторист.

– За что же?! – воскликнул Алексей Палыч. – Наоборот, мы вам очень благодарны.

Ассистент снова подмигнул и засмеялся. Но по роли слов ему, очевидно, отпущено было немного. Да и вообще, присутствовал он не для дела, а для моральной поддержки.

– Спать ложитесь? – спросил тракторист.

– Да, собираемся.

– Ну, понятно, – согласился тракторист. – Вам, батя, конечно, отдохнуть не без пользы. А вы тоже спать будете? – поинтересовался он у Лжедмитриевны.

– Разумеется, – сказала Лжедмитриевна.

– Разумеется… – повторил ассистент и засмеялся.

– Восьмой час всего… – сказал тракторист. – Куры ещё не ложились. В клубе кино уже идёт, а потом танцы… Пойдёмте в клуб, мы вас бесплатно проведём.

– Ну зачем же бесплатно… – сказал Алексей Палыч. – Мы в состоянии… Но дело в том, что…

– Мы вас приглашаем, – уже более настойчиво сказал тракторист. – Вы у нас вроде гостей. Неудобно всё-таки…

Поначалу Алексей Палыч не сообразил, что неудобно – неудобно хозяевам не пригласить или неудобно гостям отказываться? Со свойственной ему деликатностью он воспринял прямой смысл слов, а не маскировку истины. Истина же заключалась в том, что атака велась не на него, а на Лжедмитриевну.

– Спасибо, – сказал Алексей Палыч, – но, знаете, мы не можем оставлять детей без присмотра.

– Это верно, – согласился тракторист. – Ладно, ты оставайся, папаша. А девушку отпусти. Отпустишь?

– Да я… – сказал Алексей Палыч. – Я, собственно… Я ей не хозяин. Это уж как она сама…

– Тогда пойдёмте, – обратился тракторист к Лжедмитриевне.

– Куда? – спросила Лжедмитриевна.

– На танцы. Да вы не бойтесь. У нас и диски есть, и записи на уровне.

– А зачем?

– Что зачем?

– Танцевать.

К такому вопросу рядовой тракторист нашей планеты был не подготовлен.

– Не понял.

– Я спрашиваю: зачем вообще танцевать? Вот вы, например, зачем танцуете?

– Во даёт! – сказал ассистент.

– Странный вопрос… – сказал тракторист, но задумался. – Для веселья. Все так делают. У нас даже старухи танцуют. У них, правда, свои танцы… А вы что, не танцуете?

– Нет, – честно призналась Лжедмитриевна. – Но вы не ответили на вопрос. Вы приглашаете меня на танцы. Какой в этом смысл? Что изменится от того, что мы будем двигаться под музыку вдвоём?

– Двигаться! – с восторгом сказал ассистент.

Тракторист был слегка ошарашен. Конечно, он прекрасно знал, что может выйти из того, когда двое «двигаются» под музыку, да ещё не один вечер, да ещё если с такой симпатичной девочкой, как эта. В свои двадцать три года, отслужив в армии, кое-что повидав, он встречал ещё и не таких шизиков. Но его смутила серьёзность Лжедмитриевны. В словах её не чувствовалось скрытой насмешки, она, кажется, и в самом деле хотела узнать.

– Ты учительница? – спросил тракторист.

– Нет.