Шёл по городу волшебник

Задавая этот простой вопрос, Алексей Палыч надеялся услышать в ответ что-нибудь вроде «да, ты мне понравился» или «да, мне на Земле хорошо», но услышал вполне спокойный и деловой ответ:

– Я должен остаться, пока это возможно. Тогда, может быть, я узнаю…

– Сложное у тебя задание, – сказал Алексей Палыч. – «Пойди туда, не знаю куда. Принеси то, не знаю что…»

– Не совсем так, – ответил мальчик. – Куда – известно. А вот узнать пока не удавалось. Каждый раз что-то мешало. Один сразу помчался в газету. Другой испугался и выбросил ребёнка в реку. От мальчика после так пахло, что его не приняли даже в школу наездников. А некоторые из ваших требуют за молчание миллионы… этих…

– Долларов, – подсказал Алексей Палыч.

– Нет, марок.

– Марки есть в разных странах, – сказал Алексей Палыч.

– В разных и требовали.

– Мне ничего от тебя не нужно, – сердито сказал Алексей Палыч.

– Значит, ты не хочешь, чтобы меня отозвали?

– Нет! – сгоряча сказал Алексей Палыч.

Сказал… и тут же задумался. Теперь-то уж ясно было, что мальчик этот вовсе даже не мальчик, а как бы разведчик, который должен что-то выяснить, чего не удалось прежним разведчикам. Правда, его, кажется, не интересовали технические секреты. Он хотел узнать что-то о людях. Технических секретов Алексей Палыч выдать не мог по причине простой: он их не знал. Потом, подумал Алексей Палыч, вряд ли те, кто швыряется младенцами на такие расстояния (на какие?), будут интересоваться чертежами. Да и мальчик об этом говорил…

Но с другой стороны…

Когда ребёнок – ребёнок, то с ним чаще всего нелегко. Его надо кормить, одевать, лечить, смотреть, чтобы он не совал в рот куличики из грязи и не выткнул себе глаз вилкой. Такой Алексею Палычу не нужен, потому что у него есть Андрюша, который ничуть не хуже и, честно говоря, не лучше.

Когда ребёнок не ребёнок, а такое вот чудо, способное «подключиться», «отзываться», толковать о серьёзных вещах, то ещё неизвестно, что может он выкинуть в дальнейшем. Такой ребёнок тоже не нужен нормальному человеку.

Но дело в том, что Алексей Палыч был человеком ненормальным.

Мир в основном заполняют нормальные люди. Они едят, спят, ходят на работу, радуются и огорчаются – живут, как все.

Ненормальные[20] люди тоже едят. Но, кроме того, они отличаются одной особенностью: задумываются над тем, до чего им вроде бы не должно быть никакого дела.

Всегда было известно, что Солнце вращается вокруг Земли. Это было ясно; кроме того, это было просто-напросто видно. Но появился Коперник и сказал:

– Не верьте глазам своим, это Земля вращается вокруг Солнца[21].

– Как так? – сказали ему. – Ты, Коперник, очки-то протри. Вот оно, Солнце. Отсюда оно выходит, а туда входит, разве не видно?

– Видно. Но это потому, что и ты вместе с Землёй вращаешься.

– И церковь наша, выходит, вращается?

– И церковь.

– Куда же она вращается, если уже двести лет на месте стоит.

И Коперника объявили сумасшедшим.

Но вот сумасшедшего Коперника мы помним, а тех умных забыли.

Всегда было известно, что дождевая капля падает на Землю. Но появился Ньютон и сказал:

– Земля тоже падает на каплю. Более того, она падает на всё, что падает на неё, даже на Луну, которая с виду вообще никуда не падает.

– А чего же Луна на нас до сих пор не упала? – спросили его.

– Потому что она удаляется от нас с такой же скоростью, с какой приближается.

– Как же она удаляется, если приближается? И как приближается, если удаляется?

– А вот это вы узнаете в восьмом классе, – ответил Ньютон.

Многие считали, что Ньютон не в своём уме. Но теперь-то мы знаем: он был не в уме тех, которые так считали.

А однажды появился человек, который сумел оскорбить весь мир. Он заявил, что люди и обезьяны родились в одной колыбели. Оскорбились, конечно, не самые умные, но и умных достаточно.

Говорят, что на одном весьма научном собрании образовался целый хор недовольных и между ними и Дарвином произошёл примерно такой разговор:

– Как? – кричал возмущённый хор. – И мы тоже?..

– И вы тоже, – ответил Дарвин.

– И даже король?

– И даже королева.

– Как же так?!

– А вот так, – сказал Дарвин. – Читать надо больше, учиться.

– У-ху, у-ху, – закричали недовольные и стали бросать в Дарвина сучьями и недозрелыми фруктами.

Портрет Дарвина можно найти в каждой школе.

Алексей Палыч не был ни Коперником, ни Ньютоном, ни Дарвином. Он даже не стал обыкновенным научным работником. Но ненормальность в нём всё же была – он мог поверить в невероятное.

Невероятное было всё, что произошло с ним за эти два дня. Но это произошло.

И Алексей Палыч решился, теперь уже окончательно.

– Я обещаю, что тебя не отзовут, – сказал Алексей Палыч. – Вернее, если и отзовут, то не по моей вине.

– А Боря?

– Боря поймёт. Но должен тебе сказать: у нас будет много трудностей. Я пока просто не представляю, как тебя прятать, и прочее…

– Это хорошо, что будут трудности, – сказал мальчик.

– Смотря для кого хорошо, – не согласился Алексей Палыч.