Шёл разведчик по войне

 - Сирота. Родители без вести пропали. Может погибли, а может большевики в Сибирь сослали. А он ходит по родственникам, то у одних покормится, то у других, — уже серьёзно ответил унтер–офицер.

 - Тебя как зовут?

 - Микко Метсяпуро.

 - А родственники твои кто?

 - Раз я Метсяпуро, то и родственники Метсяпуро, — ответил Микко. Но тут же прикусил язык - как бы таким ответом не обидеть Хилму:

 «Одно из правил поведения разведчика — наставлял его Валерий Борисович, — никогда ни с кем не ссорься, что бы ни у кого не было желания напакостить разведчику». А такую промашку он вчера уже допустил с парнями. Не дело!

 - Антти Метсяпуро из Рауту, Теуво Метсяпуро из Мянникке, Николай Олкинен из Ляскеля бабушка в Раухумаа, возле Ляскеля, живёт, — стал сглаживать ответ Микко.

 - Нет, не знаю их… Хотя подожди, зять у меня служит, так у них командир тоже Метсяпуро… полковник Метсяпуро…

 - Если полковник Эйно Метсяпуро, то родственник отца. Правда, дальний.

 - Может быть Эйно, имени я не спрашивала. А что ж полковник Метсяпуро тебя к себе не возьмет? Уж он, наверно, не впроголодь живёт.

 - Я его не видел никогда, знаю только, что он есть. И служит где–то в Лапландии. Туда за три года не дойдёшь.

 - Письмо напиши.

 - Письмо… Про письмо я не подумал. А если и напишу, куда он мне ответит, у меня ведь дома нет.

 - Дай адрес кого–нибудь из родственников, к кому чаще заходишь. Сейчас ты к кому идёшь?

 - К Юлерми Пюхяля в Киеромяки.

 - Пускай полковник Метсяпуро пришлет этому Юлерми для тебя ответ. А ты, если сейчас не дождёшься, потом зайдёшь и заберёшь письмо.

 - Не трогали бы вы Юлерми, ему не до писем сейчас, — неожиданно вмешался один из солдат. - У него осенью жена умерла, а он в ней души не чаял. И так живёт, будто ему сосульку в зад засунули, а тут ещё вы со своими письмами… Ты знаешь, что Сильва, жена Юлерми, умерла? — Обратился он к Микко.

 - Да, родственники говорили. Она двоюродная сестра моего отца.

 - Тем более знаешь. Придёшь в Киеромяки, там у твоего дяди есть друг, Эркки Маслов. Эркки мой шурин, брат жены. Увидишь его скажи: Рейно Пуссинен привет передает и доброго здоровья желает. И ещё скажи, как только унтер–офицер Йорма Кананпойка отпустит меня в увольнение, сразу же приду его проведать. А самогон, я знаю, он варит славный. Так когда, господин унтер–офицер, мне с фляжкой в увольнение сходить?

 - Обедать пора, а то со сменой караула опоздаем. Арикайнен сердиться будет. Накрывай, Хилма, — господин унтер–офицер не выказал одобрения идее Пуссинена. Впрочем, и запрета не наложил.

 Микко скосил глаза на часы–ходики: «Начало первого. Смена караула, скорее всего, в час».

 - А в увольнение… — Продолжил тему унтер–офицер. — Будь моя воля, я бы вас сегодня же всех по домам отпустил. Но нельзя. Война. Так что, будет приказ, кого на Рождество домой отпустить, того и отпущу.

 - Сами сегодня на стол соберите, а я пару–другую картофелин потру, да пока в печи огонь горит мальчишке хоть полдюжины дерунов состряпаю и сметаны пол–ложки есть, потушу их в сметане.

 - Йорма, а на Рождество многих домой отпустят? — Солдаты не хотели оставлять приятную тему.

 - Не знаю. Если здесь останемся, то человек трёх–четырёх, я думаю, разрешат отпустить. Если нас переведут в полк, там как большое начальство решит, но думаю, одного–двух, не больше.

 - А бетон скоро начнут завозить?

 - Не известно.

 «Вот это кое что! Бетон возить… кузница… электросварка… В сарае, где пушки, вдоль боковой стены пуки арматуры… Большой сарай стоит на взгорке. Самое место для огневой точки. Эх заглянуть бы туда глазком, хоть в четверть глазика… Но как?.. Как? А и заглянем! Лыжи–то возле кузницы остались».

 - Хорошо б и не начали до Рождества. И нас бы здесь оставили…

 - Чем–то хорошо, а чем–то плохо. Здесь, конечно, свободнее, никто за спиной не стоит и каждую минуту отчёта не требует, лишь бы работу к сроку закончили. И с продовольствием легче: и паек получаем, и рыбу ловим, и хозяева не с пустыми руками приходят, если им сделать или починить что–то нужно. Сытнее здесь получается и свободнее. Зато в полку любое оборудование, любые станки под рукой. И безопаснее. Охрана там всё–таки лучше.

 - Йорма, раз уж разговор об охране зашёл… Если можно, не ставь меня в караул с четырёх до семи. Лучше я две смены, с десяти до четырёх отстою, чем одну с четырёх до семи. Для меня утренний сон самый важный, — попросил Пуссинен.

 - Если кто согласится поменяться с тобой, то я не против. А завтра или послезавтра с рыбной ловли Суойоки и Карполо возвратятся, дадим им денек отдохнуть, а потом так и оставим: днём две смены по шесть часов, а на ночь установим шесть смен по два часа. Согласны?

 - Ты старший, тебе решать.

 - Значит так и решили. И начало работы, как сейчас, в семь утра оставим. Лучше на час раньше закончим, чтобы с заказами, которые хозяева приносят, допоздна не задерживаться. А то, — Йорма хитровато скосил глаза, — подручный кузнеца не успевает. А, Петри Туокко, где ты там?

 - Здесь я, господин унтер–офицер, — отозвался совсем молоденький солдат.