Шел ребятам в ту пору…

Как только Красная Армия изгнала фашистов с Кавказа, Варвара Николаевна начала поиски сына. Из села в село, из аула в аул ходила она. В Хасаут-Греческом узнала, что в августе сорок второго года через селение в сторону Марухи прошел партизанский отряд. Но как он назывался, куда двигался, был ли там Дмитрий Юрченко, мальчишка шестнадцати лет, люди не знали. Горы и леса, может, и знали, но они без языка: любую тайну доверяй — не скажут.

Где же Дима?

* * *

В конце длинной колонны людей, поднимавшихся на Марухский перевал, шел человек без ноги, опираясь на костыль. Это был Геннадий Томилов. Как ни трудно идти ему, но он старался не отставать от остальных. Глаза его часто устремлялись на цепь высоченных Кавказских гор. На одну из вершин предстояло взобраться.

— Вы-то куда? Не дойдете! — услышал Геннадий возле себя мужской голос.

Геннадий поднял глаза и упрямо ответил:

— Дойду! Должен дойти!

— Сейчас вам дадут лошадь и, пожалуйста, без возражений!

— Не надо! — запротестовал Геннадий, но мужчины уже не было рядом.

Минут через десять-пятнадцать к Геннадию подъехал на добром коне лесник из Архызского лесничества. Это он сопровождал сейчас бывших защитников Марухского перевала к местам былых ожесточенных сражений, где недавно подо льдом обнаружили останки героев.

Среднего роста, худощав, тонок в талии, широк в плечах.

— Садись, — просто обратился он к Томилову.

— Я же сказал — дойду!

— Ай, слушай, зачем напоминать одно упрямое животное! Мне же легче идти. У меня два нога. — Но, видя, что упрямый шел впереди, поставил коня поперек тропинки и грозно приказал:

— Садись!

Геннадий молча отдал лесничему свой костыль.

Конь заржал под незнакомым седоком и успокоился.

Томилов ехал тихо, придерживая коня. Лесничий шел рядом.

— За тобой там тоже гонялись немецкие мины? — показал лесничий на видневшийся вдали Марухский перевал.

— Не только мины. Бураны, мороз и голод были злейшими нашими врагами, после немцев, конечно.

— А как ты туда попал?

— Сперва я был в партизанском отряде «За Родину».

Лесник сначала обрадовался, потом подозрительно посмотрел на Томилова.

— Я тоже был в этом отряде, но тебя что-то не помню.

Теперь Томилов нетерпеливо склонился к леснику.

— А ты не знал там Димку Юрченко?

— Знал, как же! Знал храброго джигита! — обрадовался лесник. — Мы вместе на Монаховой поляне за селением Хасаут-Греческое дрались с фашистами.

— Ну, а потом? Потом видел Димку? — нетерпеливо спросил Томилов.

— Погиб в бою.

— Как тебя зовут?

— Якуб.

— Якуб, расскажи все, что помнишь.

— Расскажу, все расскажу, дорогой, но у нас говорят: кто поднимается в горы, тот запасается молчанием.

— Садись, а я пойду, — и Геннадий сделал резкое движение, собираясь слезть с коня.

— С горами не шутят, дорогой. Сиди, раз лошадь везет, а?

Подниматься было все труднее и труднее. Круче становились горы. По живописному ущелью расползлась фиолетовая дымка, делая его еще более загадочным и неприступным.

— Слушай! Тебе сейчас легче говорить, — поднял к Геннадию заросшее щетиной лицо Якуб. — Расскажи, как это вас, совсем мальчишек, приняли в партизанский отряд?

Густые, светлые брови Томилова почти сошлись у переносицы.

— Друзья мы были с Димой со школьной скамьи. Мечтали после десятилетки поступить в военное училище, занимались гимнастикой, ходили в секцию бокса. Однажды мальчишек старших классов вызвали в военкомат. А мы тоже были старшие, восьмиклассники. Вооружили нас винтовками, выдали холостые патроны и повели в горы, в леса. Димка был правофланговым. Ночью должны были обнаружить «противника». Помню, как мерзли в ту ночь. Горы манят своей красотой, а потом мстят своим холодным дыханием за вторжение. «Противника» мы взяли на рассвете. Днем входим в город, а нам говорят: «Война!».

Мы тогда не представляли, что такое война. Думали, легко, как иногда в кино. Но если бы мы и знали, как это трудно, все равно пошли бы на фронт. Мы ходили в военкомат. Сколько раз ходили! На фронт не попали, а вот в батальон местной охраны нас зачислили. В сентябре сорок первого. Сперва нас обучали военному делу, потом мы дежурили на мостах, проверяли документы, участвовали в облавах, а в мае сорок второго уже были в деле.

В Преградненском районе немцы высадили десант, который должен был связаться с бандой. Местному батальону вместе с краевыми работниками поручили его выловить. День и ночь бродили мы по лесистым горам. Не помню уж, на какой день разведка донесла, что враг обнаружен.

Ночью, стараясь не хрустнуть веткой, подкрались к фашистам.

На поляне горел небольшой костер, около него сидел мужчина в бурке, остальные спали тут же, у костра.

Наш сержант, целясь в того, что сидел, тихо приказал:

— Руки вверх!