Шелест алой травы (СИ)

— Я — Карин Узумаки, одна из последних представителей Узумаки Ичизоку. И твой отец решился использовать запечатывающую технику на члене клана, известного на весь мир фуиндзюцу. Не самый продуманный поступок.

Эх, если бы так было на самом деле! Где бы найти подходящие свитки, или, ещё лучше, учителя?

Муку скрипнул зубами, но твёрдо взглянул мне в глаза.

— Ты так и не сказала, откуда знаешь, как меня зовут?

— Ах, правда? — расхохоталась я. — Извини, что-то у меня плоховато с памятью.

Мой контроль позволял делать Шуншин без печатей и без каких-либо следов дзюцу. Ну а время, требуемое на его исполнение… Когда-нибудь я его сокращу практически до нуля, а пока что эти секунды не имели значения.

Я оказалась перед ним, используя его чакру в качестве маяка, не позволяющего потеряться в пространстве после смены позиции. Со стороны, наверное, это было очень эффектно — вот я сижу на стуле, а вот уже присела на корточках прямо на столе, практически касаясь носом носа Муку. К его чести, он всего лишь слегка дрогнул, но не отшатнулся и не попытался ударить, пусть чакра и говорила, что подобное намерение было.

— В моей жизни было слишком мало людей, чьё существование для меня — как свет солнца. Одна из таких людей — Рьюзецу…

— Ты знаешь Рьюзецу?

О да, гений, конечно же знаю.

— Для кого-то другого это было бы мелочью, простым участием незнакомого человека. Но для меня сочувствие и сострадание — величайшее в мире сокровище. И то, что она протянула руку незнакомой девчонке, защитила её, не дав в обиду, делает Рьюзецу одной из самых дорогих мне людей.

Мой голос внезапно стал хриплым и шипящим, слова, напоминающие рычание неведомого зверя, сами вырывались у меня из глотки.

— Береги её. Береги больше своей жизни. Она — лучшее, что есть в этой деревне, причина, по которой эта деревня продолжит своё существование. Рьюзецу очень ценит дружбу с тобой. Когда мы сразились и она считала, что её вот-вот ждёт встреча с Шинигами, единственной просьбой было сохранить тебе жизнь. Я исполнила эту просьбу. Теперь у меня нет обязательств. Так что дважды подумай, прежде чем снова встать на моём пути.

Он действительно задумался. Ну а может просто застыл в ступоре с умным видом. Это было неважно. А вот что было действительно важно — так это несколько отсветов сильной чакры, двигающейся в нашем направлении. Пусть они были далеко, но времени почти не было — шиноби умеют передвигаться очень быстро. Почти.

— Что ты думаешь о Рьюзецу?

— Мы друзья!

— Знаешь, Муку, если хочешь остаться с Рьюзецу просто друзьями, значит в моём списке идиотов ты занимаешь второе место!

— Эй, а почему второе?

— Потому что на первом — будущий Хокаге Конохагакуре!

Не став больше мешкать, я помахала ошарашенному куса-нину и своему смертельному врагу рукой, и стремительно провалилась под землю. Одна Узумаки в Кусагакуре — это ровно на одного члена клана больше, чем когда-либо будет необходимо.

*

Я стояла на высоком скальном утёсе и смотрела на раскинувшуюся предо мной живописную картину. Вокруг было зелёное море леса, внизу, среди камней, струилась бурная горная речка, невысоким водопадом обрушивающаяся в чистое холодное озерцо. Мои чувства, мои мысли, мои устремления, были похожи на эту бурлящую реку. И это было невыносимо.

Прошла почти неделя с тех пор, как я ушла из Кусагакуре. Сбежать от противника удалось безо всяких проблем — я ушла своим обычным способом, скрыв себя и чакру под двумя прекрасными дзюцу. Затем я решила покрыть как можно большее расстояние от деревни в наиболее непредсказуемом направлении, поэтому бежала, прыгала Шуншином, иногда путешествовала под землёй, держа направление по своему ощущению чакры. Возможно, я сильно перестраховывалась, да и вряд ли Куса могла противопоставить мне что-то именно сейчас, когда множество сильных шиноби было уничтожено. Но чему меня научил урок Седьмого, так это тому, что не стоит недооценивать противника, не стоит считать себя самой сильной, и, самое главное, не стоит полагаться полностью ни на какое дзюцу, посчитав противника безобидным. Если, конечно, не хочешь закончить как он — с кунаем в глазнице.

Я сделала это! Я прошла через бездну ада, вытерпела множество невзгод, шла, не останавливаясь ни перед чем, навстречу своей мечте. Мама может быть спокойной в Чистом мире — дочь не только избежала повторения её судьбы, но ещё и, став сильной и независимой, вошла в Кусу во всём сиянии своего могущества и покарала обидчиков, словно рассерженная богиня. И теперь, когда все мечты исполнились, когда я выполнила своё предназначение, когда сошла первая эйфория, то ощутила…

Не облегчение.

Не свободу.

Не радость.

Не ликование.