Шелихов. Русская Америка

Лебедевский наушник кренделя вокруг стола выписывал:

   — Да нет уж, нет, — пел, — вижу, озадачены чем-то.

Крючок вздохнул, как приморённый мерин.

   — Да, — протянул вяло, — есть заботы.

   — А может быть, чем услужить позволите?

   — Нет уж, нет, — бессильно взмахнул рукой крючок, — не беспокойтесь.

   — Ах и ах! — воскликнул лебедевский наушник. — Как это? Или мы друг другу помочь не готовы в минуту трудную?

Глаза у него вытаращились, выказывая полную преданность, как ежели бы он, движимый бескорыстным порывом, свою жизнь к ногам крючка готов был бросить.

Судейский, опасаясь, как бы похлёбка не перекипела, решил, что пора любопытство лебедевского наушника довольствовать, хотя бы малой толикой. И, как обухом, ушиб его словами:

   — Клиенты мои, Шелихов с Голиковым, видать, большой ущерб потерпят.

Лебедевец на аршин от пола подскочил.

   — Да, — наподдал крючок, — Предтеченская компания, скорее всего, лопнет, и, как мне вертеться в этом деле, не знаю, — руки разбросил, как распятый на кресте.

Лебедевец, придя в себя, посмотрел с недоверием. Уж очень ошеломляющая была весть.

   — Разговоры, разговоры, — сказал, — небось одни. Свидетельства-то какие к несчастью такому?

   — Что свидетельства, — провякал крючок, — велено пушнину компании на торг бросить. — Покивал головой. — Молод ты, но знай наперёд: когда распродаются, тут палёным пахнет. Да ещё как... От дыма задохнёшься, глаза застит.

На следующий день на иркутский торг и впрямь Предтеченская компания поставила меха. А цены для торговли были самые неподходящие. По Иркутску, как на крыльях, полетел слух: лопнула Предтеченская. И никому было невдомёк, что Шелихов того только и добивался. Кинулись было к нему с вопросами, но Григория Ивановича в Иркутске уже не было, он укатил по первой весенней дороге в Охотск.

Перед отъездом Шелихов наведался к чиновникам. Не единожды видели: его возок подолгу простаивал у подъезда губернского правления.

Явившись в губернаторство, Шелихов перво-наперво пришёл к чиновнику, которому книжицу свою вручил. Но дело было не в книжице, а в том лишь, что чиновник этот губернатору его представлял и он же от губернатора распоряжение получил об удовлетворении просьбы Григория Ивановича о помещении алеутов в Охотскую навигаторскую школу и о споспешествовании Шелихову в подготовке судна «Доброе предприятие» к предстоящей экспедиции в Японию.

Чиновник встретил Григория Ивановича в высшей степени любезно. Купцу генерал благоволил, а это для чиновника было ничем не меньшим, чем Божье благословение. Так уж повелось на Руси: начальство кивнёт — и чиновник перед тобой и барыню спляшет. На это Шелихов и имел расчёт. Просьба у него была по силам чиновнику и ни в чём с распоряжением генерала не расходилась. Григорий Иванович скромно попросил написать бумагу капитану охотского порта Коху о выделении Северо-Восточной компании всего необходимого для оснастки судов. Наклонился к чиновнику почтительно и голосом доверительным сказал:

   — Трудно нам, трудно, но волю его превосходительства выполняем. — Глазами блеснул.

Чиновник откашлялся, поправил тесный ворот мундира.

   — А как же иначе, — сказал, — господин Шелихов. Как же иначе?

Бумагу просимую Григорий Иванович получил. И написана была она в выражениях решительных. С этой-то бумагой и покатил Шелихов в Охотск.

Капитан Охотского порта принял послание из губернии трепетными руками. На конверте стояли орлёные печати, внушавшие должный страх и почтение. Шелихов глядел на Коха твёрдо. Капитан порта с осторожностью печати сломал, посмотрел на Григория Ивановича: сейчас-де, сейчас, постой, всё узнаем. Подумал при этом: «С купцом надо быть осторожнее. Который раз на нём обжигаюсь. К начальству высокому вхож». Шелихов молчал, как воды в рот набравши. Едва приметно ботфорт его стукал в пол каблуком. «Ногой поигрывает, — подумал Кох, — нет, и впрямь надо быть осторожнее».

Капитан порта впился шустрыми глазами в бумагу и расцвёл улыбкой. Ожидал худшего. А здесь всего-то-навсего: снабдить корабельной оснасткой.

Кох поднялся из-за стола, шагнул к Шелихову:

   — Любезный Григорий Иванович, — сказал, — пакгаузы портовые перед вами раскрыты.

«Ну и что? — спросит иной. — Какая связь между предприятием Лебедева-Ласточкина, неясными речами судейского крючка и портовыми пакгаузами?» И спросит, конечно, не подумав. А ты проверни-ка в голове разок-другой вроде бы неприметные да и не связанные между собой эти дела, и поймёшь, что и к чему.