Шелковые нити

— Теперь ты готов слушать, да? Теперь я завладела твоим вниманием? Ты не можешь просто разбить мое сердце и ожидать, что я уйду тихо!

Он уставился на нее со смесью страха и шока.

— Ты больна, Хлоя. Положи нож на место.

Ее ярость все еще была сильна. Она достигла критической точки и хотела, чтобы он почувствовал, через какие муки она проходит, ее сердце бешено колотилось в груди, когда она наблюдала за Ричардом с расстояния в несколько футов, ее глаза горели ревностью и одержимостью.

Нож зловеще поблескивал в тусклом свете, отражая темноту, которая окутала ее.

— Ричард, — прошептала она, ее голос дрожал от смеси страха и гнева, — ты разрушил мою душу. Моя любовь к тебе разрушила мою душу.

— Хлоя, ты не мыслишь критически, — попытался он урезонить ее, в его голосе слышался страх. — Это не любовь.

Но Хлоя, погруженная в свою навязчивую идею, не слышала его слов. Нож казался тяжелым в ее руке — символ решительного выбора, который она могла сделать в пользу своих всепоглощающих эмоций.

Ее глаза были прикованы к Ричарду, ее возлюбленному, ее навязчивой идее и буре ревности, которая угрожала поглотить их обоих.

Голос Хлои, дрожащий от отчаяния, наполнил воздух.

— Ричард, ты довел меня до этого! Посмотри, во что ты меня превратил!

В отчаянии она бросилась на него, с ее губ сорвался крик муки. Она едва успела добежать до него, когда сильная рука Ричарда сжала ее запястье.

Она брыкалась и извивалась, пытаясь вырваться из его хватки. В разгар борьбы ее нога зацепилась за предмет мебели, и с ее губ сорвался болезненный вздох.

В конце концов она вырвалась из его хватки, тяжело дыша и дрожа. Ее ярость не утихла, она только усилилась.

В отчаянии, она накинулась на него еще раз, и Ричард увидел странный блеск в ее глазах, наполненных смесью гнева, печали и охватившего ее безумия. Он бросился вперед, чтобы обезоружить ее.

Когда он сделал выпад, она с чудовищной силой полоснула ножом, и острая, обжигающая боль пронзила Ричарда, и он отшатнулся, схватившись за горло.

Хлоя, ослепленная гневом и отчаянием, в ужасе наблюдала, как из его горла хлынула кровь.

Задыхаясь, она увидела, что произошло. Ее дрожащая рука все еще сжимала нож, теперь испачканный последствиями ее действий. Это зрелище было следствием тьмы, которая овладела ею, ревности и одержимости, которые довели ее до такого состояния.

Когда Ричард отшатнулся назад, его руки взметнулись к горлу, пытаясь остановить поток темно-бордовой крови, хлынувшей сквозь его дрожащие пальцы. Несмотря на его отчаянные попытки надавить, кровь не прекращала литься.

Он начал кашлять, и каждый спазм выбрасывал в воздух новые алые брызги. Ноги у него подкосились, и он упал на колени. На его некогда безупречно белой футболке начали расплываться темно-бордовые пятна. Кровь пропитала его волосы, прилипла к обсидиановым прядям, окрашивая их в зловещий оттенок.

Хлоя, парализованная открывшейся перед ней ужасной сценой, с трудом могла осознать глубину трагедии, которую она только что разыграла. Ее дрожащие руки прикрыли рот, когда ужас ситуации нахлынул на нее. Она не хотела верить, что могла быть причиной такого кошмарного исхода. Ревность и одержимость, которые поглотили ее, переросли в нечто гораздо более зловещее, и улики были разбрызганы красным по всей комнате.

Хлое показалось, что время остановилось. Клинок, которым она орудовала, теперь лежал отброшенный на пол, как неодушевленный соучастник этой ужасной сцены. Ее разум метался от шока, замешательства и чувства вины. Ее любовь к Ричарду подвела ее к краю пропасти, и она выпустила на волю кошмар, из которого не было возврата.

Комната была пропитана тяжелым запахом железа и страха. Узор на стенах, который когда-то был красивым, теперь казался гротескным.

Слезы навернулись на глаза Хлои, когда она наблюдала, как жизнь Ричарда угасает, а ее мир рушится из-за ее действий. Она не знала, как спасти его. Она даже не знала, сможет ли это сделать. Посреди собственного отчаяния она была парализована леденящим душу осознанием того, что безвозвратно изменила ход их трагической истории любви.

Зрение Хлои затуманилось, а руки задрожали от отчаяния. Она вцепилась Ричарду в горло, ее пальцы пропитались эссенцией его жизни. Кровь сочилась между кончиками ее пальцев, и он мучительно хрипел, борясь за каждый вдох.

Она прижала его голову к своей груди, нежно покачивая, как будто хотела унять боль, стереть ужасы, которые произошли за считанные мгновения.

Слезы текли по ее лицу, горячие и неумолимые. Ее крики превратились в мантру, отчаянное заклинание, призванное вернуть его с края пропасти.

— Ричард! Ричард, пожалуйста, не оставляй меня! — Она выкрикивала его имя снова и снова, как будто одной лишь силой воли могла вернуть его душу в мир живых.

Но чем больше она умоляла, тем больше видела, как жизненная сила вытекает из его некогда пронзительного взгляда. Его глаза, когда-то живые и глубокие, теперь были пустыми и застывшими.